Казнь Шерлока Холмса

Между тем Чемберлен, ни о чем не подозревая, вошел в контору пароходной компании «Мессажери маритим». Ее суда отправлялись из французских портов в Северную Африку, Индию, Китай, Англию и Америку. Холмс жестом показал мне, чтобы я последовал за «профессором», а сам остался снаружи. Якобы изучая расписание маршрутов, я потихоньку подвигался к кассе. Ага, хитрый шарлатан выкупил забронированный накануне билет на пароход. Завтра он отплывает из Саутгемптона в Шербур, а оттуда в Нью-Йорк.

Чемберлен вышел на улицу, и мы с Холмсом продолжили слежку, придерживаясь проверенной тактики. «Профессор» ничего не замечал и вряд ли обратил на меня внимание в конторе, но на всякий случай я замедлил шаг, пропустив вперед детектива. Он пристроился в кильватер маэстро, не нарушая дистанции. Вот так, гуськом, наша троица устремилась по великолепному проспекту Пэлл-Мэлл, взяв курс на запад. Чемберлен по-прежнему держал в руке кожаный саквояж.

У старинных кирпичных стен Сент-Джеймсского дворца наша маленькая процессия свернула на Сент-Джеймс-стрит. Примерно на середине улицы Чемберлен остановился, огляделся по сторонам и поднялся по ступеням библиотеки. Холмс осторожно проследовал за ним. Я заглянул через окно в сводчатый вестибюль, которому позавидовали бы залы многих крупных банков. Чемберлен подошел к служителю и передал ему два тома, извлеченные из гладстона, после чего поспешил к выходу. Но где же был Холмс? Почему мы прекратили погоню? Наконец мой друг появился на ступеньках, посмотрел вслед удаляющемуся по улице Чемберлену и тихо сказал:

— Мы найдем его, если будет необходимо. Сейчас наша задача — спасти Эдмунда Герни.

Под мышкой у детектива была книга в ярко-синем матерчатом переплете с золотым тиснением — маэстро только что сдал ее библиотекарю. Имя автора, графа Анри Грасьена Бертрана, поначалу показалось мне незнакомым. Потом я припомнил, что он был адъютантом Наполеона. Даже зная, какие причудливые цепи фактов и умозаключений порой выстраивает Холмс, я удивился тому, что сейчас его заинтересовало произведение, не имеющее на первый взгляд никакого отношения к нашему нынешнему делу. Мне удалось рассмотреть заглавие: это оказались дневниковые записи, сделанные графом на острове Святой Елены, куда он последовал за своим императором. Такое чтиво доставляло моему другу огромное удовольствие, меж тем как для большинства оно труднодоступно: сомневаюсь, чтобы хоть один из десяти тысяч наших соотечественников слыхал о графе Бертране.

Когда Холмс раскрыл книгу, я увидел вложенный в нее исписанный листок бумаги. Очевидно, его случайно забыл абонент — вероятно, сам Чемберлен: «С. 464, 468. Все перечитать. 19 А + 1 С. 19–28 июня». Поскольку упомянутые страницы находились в конце тома, они, скорее всего, повествовали о кончине Бонапарта. А 28 июня было сегодняшним числом.

— «19 А + 1 С. 19–28 июня…» — пробормотал Холмс. — «Для достижения желаемого эффекта принимайте пилюли строго в указанном порядке, дважды в день…» Едем, Ватсон! Сейчас же! Молитесь, чтобы мы не опоздали!

— Обратно в Брайтон?

Он посмотрел на меня так, будто я ополоумел, и остановил кеб, ехавший в сторону Пиккадилли.

— В Брайтон? Ни в коем случае! Кебмен, везите нас в Кентиш-Таун, Фортесс-роуд! Как можно скорее!

Если погоня за Чемберленом походила на безумную скачку, то теперь мы мчались еще быстрее. Миновав Дувр-стрит, Оксфорд-стрит, Юстон-роуд, Хэмпстед-роуд и Кэмден-Таун, мы въехали на Фортесс-роуд. По дороге Холмс бубнил под нос одни и те же слова, словно боясь их забыть: «Принимайте пилюли строго в указанном порядке, дважды в день…»

Мы вышли из экипажа возле мануфактуры, производившей «Никодимовы пилюли Проптера». Это было унылое здание из красного кирпича. Вывеска едва виднелась под слоем копоти. Холмс решительно устремился внутрь и потребовал встречи с владельцем фабрики. Он заявил, что на кону стоит вопрос жизни и смерти, и пригрозил уголовным преследованием за покушение на убийство.

Именно так я и представлял себе заведение, торгующее шарлатанскими снадобьями, — очевидно, здесь изо дня в день корпели над гроссбухами и счетами, а до больных никому не было дела.

Хозяина либо действительно не оказалось на месте, либо он где-то укрылся. Нас провели в кабинет управляющего. Он пригласил нас сесть, но Холмс остался стоять. В линиях его тонкого профиля появилось что-то ястребиное, устремленные на неприятеля глаза горели. Даже не поинтересовавшись именем собеседника, мой друг тихо проговорил:

— Послушайте меня и хорошенько подумайте, прежде чем ответить. Если сейчас я не услышу правды, то вам, вероятно, будет предъявлено обвинение — в покушении на убийство или непосредственно в убийстве. Это мой коллега, доктор Ватсон из больницы Святого Варфоломея. Он пресечет любую попытку уйти от ответа или ввести меня в заблуждение, и в этом случае у вас возникнут серьезные проблемы.

Управляющий поначалу глядел на Холмса так, будто тот сбежал из приюта для душевнобольных. Но когда он услышал, кто я такой, на его лице появилось выражение испуга. Это нас обнадежило.