Казнь Шерлока Холмса

— Я не совсем вас понимаю, Холмс.

— Вижу, Лестрейд. Кухня Провиденс-хауса очень мала, от силы десять футов на восемь. Поэтому кровь забрызгала ее всю, попав даже на вторую ступеньку лестницы. Представьте человека, который перерезал жертве горло в схватке, да еще и в тесном помещении. Он будет окровавлен с ног до головы и оставит на полу множество кровавых отпечатков обуви. Но следствие не обнаружило даже пятнышка ни на ботинках Гардинера, ни на вещах, которые он надевал в тот день. Всю одежду, которая была выстирана или ожидала стирки, тщательно осмотрел доктор Стивенсон из Министерства внутренних дел, а он способен выявить следы крови даже на вымытой ткани. Нет ни капли.

Понимая, что возражать бессмысленно, Лестрейд молчал.

— Однако под головой убитой, — продолжал мой друг, — лежал номер «Ист-Энглиан таймс». Почему? Вряд ли Гардинер принес с собой газету, которую выписывал, чтобы оставить ее на месте преступления. Тем более что Криспы ее не получали. Теперь вспомним о бутылке с надписью: «Детям миссис Гардинер». Почему он не избавился от этой вещи в первую очередь? Разве не такую улику оставил бы человек, желающий выставить Гардинера убийцей? Значит, преступление совершил тот, кто знал обвиняемого достаточно хорошо. Поэтому он захватил газету, которую читают в Альма-коттедже, а не любимую в Провиденс-хаусе «Кроникл».

— Все это мне уже известно, — буркнул инспектор.

— В таком случае не понимаю, как вы можете верить в виновность Гардинера! Вероятно, ваше упорство объясняется отсутствием другого подозреваемого. Но это не повод отдавать человека в руки палачу.

Лестрейд взвился, как храбрый терьер, норовящий ухватить вора за край сюртука:

— Осмотр одежды Гардинера произвели только спустя три дня после убийства, и у него было предостаточно времени, чтобы сжечь перепачканную рубаху. Собираясь перерезать горло несчастной женщине, он мог войти в кухню босым, а уходя, вытереть за собой все следы. В трещине на рукояти его складного ножа обнаружили кровь млекопитающего — возможно, человека…

— Кролика! — порывисто возразил Холмс. — Вы никогда не слыхали о свежевании кроликов? Каждый деревенский житель помогает своей жене, когда она собирается готовить рагу или жаркое. И если бы нож Гардинера оказался совершенно чист, это выглядело бы куда подозрительнее.

Но остановить Лестрейда было уже невозможно:

— Алиби подозреваемого распространяется только на время, проведенное им у вдовы. Соседка Амелия Пеппер утверждает, что в два часа ночи слышала голос и шаги миссис Гардинер, но не ее мужа. Убийство же могло произойти в четыре или в одиннадцать — в последнем случае Гардинер вполне успел бы за сорок пять минут вернуться с места преступления и прийти к миссис Дикенсон.

— Выходит, для вас само собой разумеется, что его жена лгунья.

— Не обязательно так, мистер Холмс. Но она его жена. Ни одна страховая компания не станет рассматривать иск, подкрепленный лишь показаниями жены подателя! Гардинер зарезал Роуз Харсент, и ваши умные теории, мистер Холмс, не смогут этого изменить!

— Очень хорошо. Допустим, он ее убил. Тогда у него должны быть весьма веские причины.

— И они у него были! — торжествующе воскликнул Лестрейд. — Гардинер, отец нерожденного ребенка Роуз Харсент, стремился защитить себя, свою семью и свою репутацию, разделавшись с несчастной любовницей, — вот вам и мотив убийства!

— Ваше предположение возвращает нас к Докторской часовне и связанным с ней скандалом.

— Безусловно.

— Что ж, Лестрейд, вижу, сидя в креслах, мы с вами не достигнем взаимопонимания. Предлагаю заняться этой историей всерьез: давайте сразимся на месте предполагаемого любовного свидания преступника с будущей жертвой. Думаю, следует отправиться в путь, как только будут найдены свидетели и улажены формальности. Тогда, надеюсь, в скором времени вы вернетесь в Лондон.

— Так и быть, мистер Холмс. Я готов пойти вам навстречу. Если сможете неопровержимо доказать, что в Докторской часовне ничего не произошло, я сниму перед вами шляпу. У Гардинера больше не будет мотива для совершения убийства. По-моему, ваши старания напрасны, и все-таки я согласен уступить.

— Необходимо точно установить, какие звуки могут доноситься из-за церковной ограды и слышно ли оттуда что-нибудь вообще.

— Такая попытка уже предпринималась.

— Придется ее повторить. Кроме того, надо допросить двух юнцов, которые называют себя свидетелями прелюбодеяния, совершенного Гардинером и мисс Харсент.

— Райта и Скиннера допросили, и они изложили все известные им факты.

— Тем не менее, Лестрейд, мне понадобятся Джордж Райт, Альфонсо Скиннер, мистер Крисп — староста общины и хозяин дома, где служила убитая, — а также его жена.

— Супруги Крисп? Какая от них теперь польза?

Холмс издал глубокий вздох, который мог свидетельствовать о чувстве удовлетворенности или облегчения:

— Видите ли, мой дорогой друг, они не были до конца откровенны. Думаю, Лестрейд, по окончании этого расследования вы и Скотленд-Ярд в очередной раз поблагодарите меня за помощь.

5