Казнь Шерлока Холмса

— В том-то и дело. Вы ничего не замечаете, потому что дверь перекрашена. Со дня предполагаемого свидания прошло восемнадцать месяцев, но краска, очевидно, зиму еще не переживала. Она была нанесена после убийства. Не сомневаюсь, это сделали для того, чтобы скрыть какие-то манипуляции. Пожалуйста, проведите рукой по филенке. Новая краска легла на старую, поэтому поверхность гладкая. Но ниже вы без труда нащупаете пальцами волокна дерева: край двери кто-то обстругал, чтобы она легче закрывалась. Ну а после убийства ее покрасили, чтобы замаскировать затесы. Возможно, это совпадение, но теперь дело выглядит так, будто Уильям Гардинер солгал про разбухшую дверь, которую помогал запереть. Ведь сказал он это тогда, когда единственная его свидетельница уже лежала в могиле.

— Двоим юным негодяям придется за все ответить! — возмущенно проговорил я.

Шерлок Холмс поднялся.

— Не будем делать поспешных выводов, — сказал он. — Сам по себе данный факт не означает, что Гардинер прав во всем. Но в истории с дверью он, похоже, не обманывал, хотя кто-то и пытался выставить его лжецом.

— Ну конечно! В суде Скиннер назвался разнорабочим при доме мистера и миссис Крисп. Наверняка он выполнял всевозможные мелкие поручения и в часовне. Он обстругал дверь, а затем ее покрасил!

— Вероятно, но это еще нужно доказать.

Теперь мой друг занялся изучением трех окон, каждое из которых состояло из маленьких стекол в свинцовом переплете.

— Помните, как выразился на суде Скиннер? «Мы услышали шорох, и окно задрожало…» Будьте добры, потрясите раму, — обернувшись ко мне, попросил Холмс.

Не совсем понимая его замысел, я энергично постучал по стеклу и свинцовым переплетениям. Другого способа заставить дребезжать плотно закрытое окно было не найти. Холмс заглянул через него в маленькое помещение:

— Чтобы выполнить такой маневр изнутри, нужно ударить прямо в стекло, предпочтительно на уровне подоконника. Под ним есть сиденье. Вставая с него, случайно задеть окно практически невозможно. Зато, садясь, вы почти наверняка ударитесь затылком. Но скажите мне, что еще произведет подобный эффект? — Заметив мою растерянность, Холмс рассмеялся. — Ну же, Ватсон, это так просто! Очевидно, девушка делала свою работу: самым добросовестным образом начищала молельный зал, протирала окна. Если рама дрожала, то причиной тому была тряпка, которую Роуз Харсент сжимала в руке. А Скиннер и Райт могли услышать дребезжание стекол и на этой основе сочинить свою небылицу. — Холмс еще раз окинул окна внимательным взглядом и добавил: — Посмотрите, какие частые переплетения! Семь рядов по вертикали и пять по горизонтали. Тридцать пять маленьких стекол для проема, в четыре раза меньшего, чем окно нашей гостиной на Бейкер-стрит! Очень неподходящий вариант для часовни, в которой все должно быть светлым, легким и воздушным. Где еще можно такое увидеть? Я скажу вам, мой дорогой друг. В тюрьме или приюте для умалишенных. Оттуда, по всеобщему мнению, не доносятся стоны и крики тех, кто томится взаперти. Так неужели сквозь подобные окна кто-то услышит приглушенные голоса мужчины и женщины, занятых интимной беседой?

Отвернувшись от окна, Холмс посмотрел на приоткрытую металлическую заслонку в стене, врезанную на уровне середины рамы в нескольких футах от нее. Впервые с момента нашего прибытия на место происшествия мой друг усмехнулся, и я понял, что мы на пути к успеху.