Казна императора

— Подожди… — Алекс и впрямь не мог понять, что с ним происходит. — Подожди… Так сразу… Дай я хоть к этой мысли привыкну.

Последняя фраза прозвучала совсем по-мальчишески, и Хеленка, блеснув улыбкой, опять прильнула к мужу.

— Ну привыкай…

Несколько ошарашенный новостью Тешевич замолчал и, только поймав лукавый взгляд Хеленки, словно проверявшей, как он отнесся к своему будущему отцовству, вдруг понял, что ему ужасно хочется узнать, каким же будет этот маленький, еще не родившийся человечек…

Сама же Хеленка, явно почувствовав, что в их отношениях наступили изменения, поинтересовалась:

— А разве ты раньше не заметил? Ты там, во дворе, на меня как-то совсем по-другому посмотрел…

— Заметила? — Тешевич приостановился и посмотрел на жену. — Это ванна… Помнишь, там еще пробочка такая выпала…

— Пробочка? А при чем тут она? — удивилась Хеленка.

— При чем? — переспросил Алекс и после короткого колебания все-таки пояснил: — Я когда совсем мальчишкой был, такой же играл. У нас в московском доме ванна была. Мама меня в ней мыла. Я помню…

— Значит, ты любишь, когда тебя купают?

— Люблю, наверное… — ответил Алекс и вдруг неожиданно для себя самого рассмеялся громко и радостно…

Поскольку водонапорный бак был установлен заранее, то Пенжонек успел-таки уложиться к вечеру, и ванная комната получилась на славу. Как понял Тешевич, подготовительные работы велись давно, поскольку облицевать кафелем пол и стены, сделать слив и укрепить во всех удобных местах крючки, полочки и зеркала за один день было просто невозможно. Так что, судя по всему, из всех работ на сегодня Пенжонеку оставалось только установка самой ванны и подключение титана.

Вообще-то Тешевич остался весьма доволен нововведением и, подождав, пока Хеленка, побежавшая мыться сразу после прогулки, вдоволь наплескалась, тоже решил выкупаться. Глядя, как с веселым шипением гудящий титан наполняет сверкающую белизной ванну, Алекс испытал прямо-таки детское наслаждение, а погружаясь в теплую, пахнущую ароматической солью воду, даже зажмурился и открыл глаза, только когда неожиданно тонко скрипнула дверь.

Одетая в белый махровый халат, с копной волос, упрятанных в тюрбан, свитый из полотенца, Хеленка стояла на пороге и выжидательно смотрела на Алекса.

— Ну, что ты там стоишь? Входи, если надо.

Тешевич постарался по возможности скрыть вызванное столь внезапным появлением раздражение, но Хеленка, видимо, все же его почувствовала и заколебалась:

— Я только хотела…

Понимая, насколько сейчас он несправедлив к жене, Тешевич заставил себя улыбнуться.

— Да входи же. Тут ты хозяйка… Забыла, наверно, что-то?

— Нет, не забыла… — Хеленка прикрыла дверь. — Я хотела… Можно, я помою тебе голову?

От этих сбивчивых слов и от собственного непонятного раздражения Тешевич почувствовал себя, по меньшей мере, скотиной и как можно искреннее заверил:

— А ты у меня молодец! Я как раз сам хотел тебя попросить… Может, ты мне спину потрешь?

— Да, конечно же, конечно!

Хеленка порывисто шагнула к ванной, халат распахнулся, и, отводя против воли взгляд от женской коленки, Алекс сказал:

— Только ты осторожней, а то халат твой вымокнет…

— Ничего, у меня другой есть, — улыбнулась Хеленка и, уже по-хозяйски наполняя водой высокий фаянсовый кувшин, спросила: — Ты как любишь, погорячее?

— Да кто ж холодной-то моется? — усмехнулся Алекс и поспешно добавил: — А в общем, сама решай, если что, я и потерпеть могу…

После ванны Алекс забился в свой кабинет и там, укрывшись пледом, долго сидел на диване. Сегодняшняя смена настроений удивила Тешевича. И хотя ощущение чего-то радостного постепенно исчезло, Алекс понял главное: пугавшее его самого состояние общего неприятия и апатии начало отступать…

Придя к такому заключению, Тешевич мысленно снова вернулся к Хеленке, ее поведению и словам. Нет, как бы там ни было, но скорее всего именно появление в его доме этой женщины, в конце концов, подействовало на Тешевича благотворно.

Особенно тронула Алекса ее попытка помочь ему удержаться там, в детстве. Ведь это она, совсем недавно, как маленького купала его в ванной. И от ясного осознания сложившихся отношений пришло и понимание невозможности вот так, в кабинетном одиночестве закончить этот, в общем-то, совсем не ординарный день.

В конце концов Тешевич встал с дивана и, твердо решив в корне изменить свое поведение, вышел из кабинета. Перед будуаром Хеленки поручик снова заколебался. Конечно, он взял за правило не входить сюда, но, вспомнив Хеленкино вторжение в ванную, Алекс усмехнулся и решительно нажал ручку.

Хеленка, сидевшая перед зеркалом, повернулась на звук и так и замерла с поднятыми руками, от волнения продолжая машинально укладывать одну и ту же спадающую вниз прядь волос. Немного помешкав на пороге, Тешевич притворил дверь и, слегка смутившись, сказал:

— Вот… Зашел…

— Голова высохла? — Хеленка мягко улыбнулась и опустила руки.

— Да, можешь проверить…

Тешевич подошел к Хеленке, наклонился и вдруг, не в силах преодолеть нахлынувшее состояние, совсем по-детски ткнулся лицом в теплые женские колени…

* * *