Казна Кальвадоса (СИ)

         Лаксериан полз, обрезая пальцы об острые камни. Впереди через затуманенный взор он увидел людей в зелёных камзолах и шляпах с перьями. Лаксериану было уже всё равно, свои это или чужие. Приподнявшись, он закричал. Рот кривился в вопле, Лаксериан сознавал: голос не послушен ему.  Глаза застила пелена, он потерял сознание.

         Пришёл в себя Лаксериан на фрегате. Он лежал на кокпите, откуда открывался вид на остров с фортом Кида на холме. Фрегат снимался с якоря. Звенели якорные цепи, хрипло перекликались матросы, послушные свистку боцмана. Вдруг шум с острова усилился, крики на борту поднялись на два тона. Два соратника, перенесших раненого на судно верного капитана, помогли Лаксериану встать.

         Тлевший после сражения в подземелье пожар добрался до порохового погреба. Стена форта осыпалась в океан. Столб белого дыма повис над крепостью.

         Потрясённый Лаксериан сознавал, рухнула та стена, что примыкала к подземелью с сокровищами. Взрывная волна добежала до судна, закачав его. Отодвинув матросов, Лаксериан опустился на циновку.

         Лаксериан понимал, сокровища утеряны, и скорее всего навсегда. Тем не менее, вернувшись в Лондон, он составил по памяти подробную карту местности, где располагался форт, описал крепость. Через шестнадцать лет после описанных событий ему удалось на деньги богатых купцов вернуться на Занзибар и провести первые раскопки.

         После смерти Кида, пираты оставили остров. Многие из них не знали о сокровищах, погребённых под руинами. Те, кто догадывался, не считали возможным розыск и подъём сундуков, оказавшихся погребёнными под толщей воды, массой земли и скальной породы. Верно, тогдашняя техника не обладала достаточной мощностью, не существовало землеройных машин, сильных насосов, аквалангов…

- Аквалангов? – вырвалось у Вити.

- Да-да, аквалангов,- улыбнулся Кальвадос.- Они нам потребуются.

- Никогда не плавал с аквалангом, а ты? – обратился Витя к Полли.

- Подожди… Что же стало с Лаксерианом? – перебила Полли.

- Никто не знает, - отвечал Кальвадос.- После неудачной экспедиции следы его затерялись. Говорят, он погиб на острове во время ссоры с купцами в разгар раскопок. Карты, которые вы привезли, принадлежали ему…

         Данила Евгеньевич и Скакунов синхронно бережно тронули ветхий пергамент.

- Ты знаком с аквалангом? – спросил Борис Павла, глаза которого болезненно блестели.

- Не совсем.

- Будем учиться.

                                                             9

         Перед  виллой Кальвадоса в ручье мыли слонов. Полли и Вите выделили ведро. Они окатывали гигантов водой. Витя залез на спину стоящего на коленях животного, тёр тряпкой загривок и между ушами. Слон отфыркивался, издавая трубные звуки. Хоботом он обильно всасывал воду, затем окатывал детей и погонщика. Данила Евгеньевич, Скакунов, Борис и Павел уже взобрались на африканских великанов. Стоявший на лужайке в белых шортах и майке Кальвадос, казавшийся лилипутом в царстве монстров, терпеливо объяснял правила игры в африканское поло.

- Так и свалиться не долго! – ворчал Скакунов, всеми силами стараясь удержаться на красном ковре, положенном на спину животного.

- Зачем всё это?! – соглашался Данила Евгеньевич. – Лучше бы сразу к делу. Изучили бы строение аквалангов.

- Без развлечения и приветственного коктейля нельзя. Закон местного гостеприимства,- подсказал Борис.

- Тебе нельзя,- заметил Данила Евгеньевич.

- На дух не переношу. Зато теперь люблю смотреть, как другие пьют. Важно, чтобы не пахло.

- А мне здесь нравится! – умилённо вырвалось у Павла.- И слоники милые. Хорошие! Хорошие! Не надо волноваться,- Павел неосторожно ударил пятками слона по брюху, и тот взмылся конём, задрав передние ноги.

- Правила просты,- объяснял Кальвадос.- И надеюсь, вами усвоены. Вот биты, вот мяч, вот ворота. Разделитесь на две команды и играйте.

- Что же вы сами? – вежливо поинтересовался Скакунов.

- Я погляжу.

         Павел играл со Скакуновым и Витей. Против выступали Данила Евгеньевич, Борис и Полли. Между Скакуновым и Данилой Евгеньевичем обострилось личное соперничество. Они тесни друг друга слонами, плотно до боли зажимая ногами жёсткие слоновьи латералии. Труднее приходилось Вите и Полли. Они оседлали не настоящих слонов, а подростков – слонят, уступавших взрослым.

- Если я свалюсь, в Москве ответишь! – шипел Скакунов, наклоняясь телом и пытаясь вытолкнуть Данилу Евгеньевича с ковра плечом.

-  Игра есть  игра! – через зубы цедил Данила Евгеньевич и не поддавался, как за поводья, дёргая слона за уши.

         Слон Скакунова неловко дал ногой. Мяч отлетел к Полли. Она маленькой птицей порхнула по спине своей самочки, подцепила мяч битой и погнала к воротам. Витя устремился следом, огревая слона ладонью по крупу, чтобы увеличить скорость.

         Новый удар поллиной битой. Мяч вяло покатился по траве и еле-еле пересёк черту ворот.

- Ура! Гол! – заорал Борис.

         Скакунов посмотрел на часы:

- Когда матч закончится?

         Пот обильно бежал по его щекам и шее.