Казна Кальвадоса (СИ)

- Идеалов нет ни у отдельного человека, ни у обществ, - продолжал Родригес.– Свобода перешла в разнузданность. В сфере духа, начиная с Лютера, человечество лишь разрушает. Я возьмусь строить. Я дам несвободу, о которой тайно мечтают уставшие.  В рабстве и господине люди обретут покой и наслаждение.

- Как станешь действовать, сердце моё?

- Силой, лаской, хитростью. Для заплутавших и неразумных хороши и горькие лекарства. Я спасу людей от них самих, открою желания, спрятанные втуне. Я возвращу растерянные идеалы. Обретя смысл существования, люди заставят планету моими памятниками.

- Великая задача! – в восхищении выдохнула Хуанита.

- Чтобы её выполнить, потребуется много золота, - полковник сжал кулаки.

- Котик, ты такой же идеалист, как и я , - Хуанита обняла Родригеса за талию.

- И я, - добавил Педро.

         В сгущавшихся сумерках шумно выпустила фонтан касатка. Со склонов острова, потревоженного селем, сползали багровые языки лавы. Накрапывавший тропический дождь не мог их погасить. Нарождавшийся вулкан попыхивал как спросонья великан.

                                                              16

         Кальвадос, болтавший с Боцманом, управлявшим штурвалом, не выдержал дождя и направился в трюм. Спустившись на нижнюю палубу, где в каютах сидели в заточении пленники, он различил голоса и прислушался.

         Степанов стоял в коридоре и горячо, на надрыве, оправдывался:

- Понимаете, она заставляет меня жениться. Я же её совсем не люблю!

         Степанову из-за двери отвечал голос принадлежавший Скакунову:

- Слабак! Женись немедленно, пока предлагают. Сказала бы она мне, я бы не колебался!!

- Вы не берёте в голову…

- Я очень беру в голову, как следует поступать сотруднику Внутренних Органов. Данила Евгеньевич, скажи своему…

- Валера, поступай как велит Альберт Альбертович, - поднял слабый голос Данила Евгеньевич.

- Эстер мне отвратительна.

- Родина тебе отвратительна?!! – взревел Скакунов и тут же получил приглушённое шиканье от Данилы Евгеньевича: « Тише! Умоляю, тише!».

         Послышалась возня, сопровождаемая толчками, невидимой борьбой.

- Степанов, ты должен жениться, в интересах родины, - поскрежетал твёрдый голос Скакунова. – Женись или умри.

- Вы уверены, что Эстер поможет вам?

- По крайне мере, смягчит позицию полковника. Он обещал скормить нас акулам, как только закончится медовый месяц.

- Хуанита… - вырвалось у Степанова.

-Чёрт побери! – флейтой полился высокий тенор Скакунова. – Я не на такой женат!! Какие сомнения? Тебе достаётся шикарная женщина, как минимум внешне. У Данилы Евгеньевича вообще мегера…

- Попрошу!

         Скакунов прикусил язык. Он вспомнил, что Данила Евгеньевич женат на бывшей супруге Степанова. Необдуманными словами он обижал обоих.

- Я хотел сказать, многие разведчики, ради легенды женаты на ничего не подозревающих аборигенках в странах пребывания.

- Я не разведчик!

- Все мы в семье в чём-то разведчики, - глухо сказал из соседней каюты Борис.

- Чувства податливы. Женишься – любишь, через два года – ненавидишь, и наоборот. Если ты колеблешься, предлагаю голосование, - сказал Скакунов.

- Ну, какое голосование, Альберт Альбертович! – умоляюще укорил Степанов.

- Добьешься нашего освобождения, разведёшься. Как старший по званию тебе говорю, - предложил Данила Евгеньевич.

- Вы пообещайте, - пронзительным дискантом пропищала Полли.

- Я – истинный Родригес. Освободи меня – озолочу, - из дверей напротив внушительно выдал Павел.

- Если он Родригес? – засомневался Данила Евгеньевич.

- Почему не папа Римский?! – отрезал Скакунов.

- Говорит, в Цюрихе ему пересадили лицо, чтобы внедрить к нам и выведать код. Родригес, что нас мучает, самозванец.

- Угомонись, Данила! Четверть века в Следственном Управлении и веришь басням. Парню черви поразили мозг. Бедняга!

         Шаги Кальвадоса застучали по полу. Пленники замолчали. Степанов, насвистывая, пошёл по коридору, будто никакого разговора и не было.

- Ничего не нужно? – спросил Кальвадос, остановившись перед дверью, за которой томились Скакунов и Данила Евгеньевич, и предварительно вежливо постучав.

- Иди прочь, собака! – гневно оборвал Скакунов.

- Как неделикатно с вашей стороны! – вздохнул Кальвадос. – На ужин, между прочим, подадут филе буйвола под базиликовым соусом. Деликатес – пальчики оближешь.

- Мы отказываемся от еды, - слабым голосом сказал Данила Евгеньевич.

- Очень неумно. Ешьте, пока дают. Полковник может рассердиться.

- На вас он явно не сердится, - прокричал Павел в замочную скважину.

- Дело полковника выбрать, кого интернировать, кому предоставить свободу.

- … в пределах яхты,- пошутила Полли, второй раз знакомившаяся с гостеприимством полковника.

- Если вы настаиваете, я попрошу полковника и меня запереть, - обиженно сказал Кальвадос.

- Предположим, вы на нашей стороне, тогда откройте нас, - дипломатично предложил Борис.

- Без проблем. Выпущу вас по одному погулять по коридору. Моя вина, что вы оказались на Занзибаре.

         Кальвадос удалился за ключами.

- Считаешь, настоящий это Кальвадос или поддельный? – спросил Данила Евгеньевич  Скакунова.

- Нам какая разница!   Приходится играть с двумя неизвестными. Вторая тёмная лошадка – Павел.

- Интересно, где полковник хранит сокровища?