Казна Кальвадоса (СИ)

- Спасибо, в другой раз, - стараясь говорить бодро, отвечал Степанов.

         Приветливый шофёр, тот же что и утром, открыл Кальвадосу и Степанову дверь лимузина, лыжи закрепили в держалки на крыше. Машина собралась трогаться, когда в стекло энергично застучали. Кальвадос опустил стекло. У машины стояла Гипайша.

- Спасите меня, спасите! – быстро говорила она. Глаза женщины округлились, щёки дрожали.

- От кого?

- От моего мужа. Он настоящий изверг. Он готов меня убить за сцену на спуске!

- Нам не хотелось бы вмешиваться в чужую семейную жизнь, - сказал Кальвадос. – Хорошо, садитесь…

         Выскочивший водитель открыл Гипайше дверь. Машина тронулась. Потянулись минуты неловкого молчания.

         Когда подъехали к дому Кальвадоса, оказалось, что Гипайша лежит на заднем сидении в глубоком обмороке. Не оставалось ничего лучшего, чем распорядиться внести женщину в гостиную. Она по-прежнему не приходила в себя.  Степанов, помогавший дворецкому выгружать женщину из машины, чувствовал, тело её расслаблено, как кисель. Ни удары по щекам, ни холодная тряпка на лоб не приводили Гипайшу в сознание. Кальвадос попробовал вызвать пользовавшего его врача. Случилось, что врач в отъезде. Выказав презрение к научной медицине, называя её знахарством, Кальвадос страстно заговорил о преимуществах естественных сил природы. Он увлекался холодными обливаниями, термальными источниками, лыжами, сыроядением и мочепитием. В отсутствие единственного врача, которому он доверял, Кальвадос приказал не трогать женщину.

          Кальвадос пригласил Степанова к столу. Ему предложили луковый суп, франкфуртские колбаски с картофелем, жареную форель. Выбирая между пивом и вином, Степанов предпочёл пиво, и тем угодил хозяину. Кальвадос подождал, пока проголодавшийся Степанов поест и похвалит повара. После он заявил, что считает  употребление мяса и рыбы трупоядением. Кальвадос  ел проросшую пшеницу с морской капустой. Цвет красного вина напоминал ему кровь. Он от него воздерживался. В заключение ужина Кальвадос предложил Степанову пройти в кабинет. Он достал ключи на длинной ручке. Степанов узнал в них точный сколок тех, что обнаружили у его брата в Шереметьево. Щёлкнула дверца несгораемого шкафа. Кальвадос бросил на стол кипу географических и топографических карт.