Казна Кальвадоса (СИ)

         Карст и толстый слой рапанов сковали крышку многочисленными замками. Крышка не подавалась. Путешественники, получив ломики от запасливого Кальвадоса, взялись за ближние хранилища. Данила Евгеньевич с отчаянием бил по крышке. Крабы карабкались с крышки на его ноги. Даниила Евгеньевич брезгливо стряхивал крабов, а они уже добрались до маски и искали изъян в гидрокостюме. От алчности у Данилы Евгеньевича дрожали руки. Скакунов вскрыл крышку. Она поднялась в воде и заболталась косой плоскостью, отражавшей свет, слепивший глаза. Вода тронула скелет в гробу, и он затрепетал, шевелясь. Сгнившая ткань расползлась зелёной ватой. Дремавший угорь пробрался между рёбер, заглянул за нижнюю челюсть и выскользнул вон. Дно гроба оказалось изъеденным, давая доступ рыбам и членистоногим.

- Так они хоронили, - послышался в шлемофонах голос Кальвадоса. - Знатный пират. Рукоятка пистоля в камнях.

         Данила Евгеньевич сбросил свой неподдававшийся гроб, подплыл ближе. Взяв пистоль, подмышку засунул усыпанную смарагдами саблю. Он перестал контролировать себя, схваченное отобрать можно лишь силой.

         Кальвадос и остальные стояли на дне подводной пещеры. Над ними в расщелине, через которую они вошли, сияла голубая амбразура неба, поток света нисходил на облепленные моллюсками и карстом гробы. Долгие тени упали вниз, заскользили по лицам кладоискателей. Группа плотных образований прошла над входом в пещеру. Кальвадос  тут же направился к выходу. Но вода наверху неожиданно замутилась: огромная глыба, раскачиваемая потоком на единой точке опоры, свалилась и перекрыла проход.

         Гул прошёлся по воде и скалам. Ленты бурых мурен напуганных сотрясением рванулись вниз. Заметив людей, мурены ощерили зубы, отпрянули и соединились кипящим клубком под сводом.

         Не оставалось сомнений, Родригес и его люди, следившие за русскими, попытались отрезать выход, заживо похоронить путешественников у гробов пиратов. Данила Евгеньевич, как заведённый работая ломиком, спешил открыть новые усыпальницы. Скакунов остановил его, указав наверх. Данила Евгеньевич отчаянно завращал глазами под маской. Он сделал усиленное движение, крышка очередного гроба соскочила. Глазам собравшихся предстало два трупа на одном смертном ложе. Первый, мелкий коренастый скелет, лежал внизу гроба на спине. Второй, длинный, воздел руки, вцепившись в размягчённую плоть у проглядывавших шейных позвонков нижнего трупа. Останки атласа, серебряные нити в галунах, сапоги буйволовой кожи показывали знатность мёртвых.

         Данила Евгеньевич сорвал золотой браслет, болтавшийся на лучевой кости верхнего трупа. В слабом лучике, сочившемся из отверстия меж приваленным валуном и стеной входа, легко различалось: Hugo Luxellian.

         Данила Евгеньевич ткнул пальцем в надпись. Подплывший Кальвадос долго разглядывал её, потрясывая плечами. Павел тоже глядел во все глаза. Выбившаяся из-под шлема русая прядь колебалась то ли течением, то ли поднималась в ужасе.

- Проклятие гробницы! – предупредил Павел.

- Иди к чёрту!!- отмахнулся Данила Евгеньевич.

              Он сорвал с нижнего трупа сапоги. На подошвах стояло клеймо: Kid IV.

         Два заклятых врага соединились в могиле навеки. Но как это случилось, история молчала.

- Вы же сказали, Лакселиана убили купцы? -  прошептал Скакунов, недоверчиво сверля взглядом Кальвадоса.

- Я -  что?! Четыреста лет прошло.

         Рано ли, поздно – запасам кислорода придёт конец. Кальвадос одёрнул всех, требуя немедленного подъёма.

         Аквалангисты поднялись к закрытому выходу. Мурены не спешили покидать пещеру. Их организмы позволяли находиться в воде сколь угодно долго. Пробиться же к узкому отверстию, представлялось лишь, прогнав хищниц. Кальвадос взмахнул фонарём. Клубок мурен отскочил в сторону и с удесятерённой энергией налетел на Кальвадоса, облепив с головы до ног.

         Скакунов и Борис бросились на мурен, колотя ломиками. Мурены закручивались вокруг рук и орудий, душили горло, норовили залезть под ворот гидрокостюма. Все торопились выйти наружу, но перекрытый валуном проход стал чересчур тесен. Только Витя пролезал в него. Он выплывал наружу, потом возвращался, показывая как легко подобное. Завидуя комплекции мальчика, никто из взрослых не способен был последовать его примеру. Отважившийся Павел затрамбовал проход. Его пришлось вытягивать, отвлекшись от битвы с муренами. При неловком движении у Павла соскочил акваланг, и он чуть не погиб, пуская пузыри из редуктора под подбородком.

         Борис помог Павлу снова надеть акваланг, увлёк его в дальний конец пещеры , где пробивался слабый свет. Оставалось поднырнуть под нависавший край, чтобы посмотреть что дальше. Борис пошёл на разведку. Вороша камни, со дна поднялся угрожающий угловатый удильщик. «Фонарь» над его носом свирепо раскачивался, раскрытая пасть с острыми хищными зубами фосфоресцировала. Удильщик кинулся на Данилу Евгеньевича и Скакунова, мгновенно ретировавшихся к муренам. С последними продолжал сражаться Кальвадос. Он отмахивался ломиком, который мурены обвивали, как жезл Аарона.

         Жёсткие плавники звездочёта заскользили по ластам Павла.