Казна Херсонесского кургана

Старуха, услыхав эту угрозу, стала голосить пуще прежнего, и тут страшный удар ноги сорвал дверь клозета с крючка, и она хряснула, судя по всему, по пузу в грязной майке. Жирная туша не удержалась на коротких кривоватеньких ножках и с грохотом полетела на унитаз. И так славно там пристроилась, что могло показаться, что «брюхатый козел» не искал там политического убежища, а сел справить нужду, по причине прогрессирующего склероза забыв снять трусы. Поверженный шкодливый сосед грустно замычал, его тощая подруга жизни, наоборот, выть перестала. Джексон заканчивал операцию по обучению нерадивого товарища правилам советского общежития: последовавший мощный удар кулака заставил лязгнуть слегка отвисшую челюсть. Из глаз несчастного посыпались искры, которые едва не подожгли туалетную бумагу, и всем почудилось, что запахло гарью. Последний, не менее сокрушающий удар в живот, проник в дряблую плоть аж до позвоночника, раздался странный звук — казалось, позвоночник ссыпался в трусы. Но это был не позвоночник, в чем присутствовавшие при инциденте быстро убедились и недовольно заводили носами, — специфический запашок не оставлял сомнений в природе своего происхождения. Оппонент Джексона слегка подергался в конвульсиях и затих — он находился в тяжелом нокауте. Джексон, посчитав компенсацию за затянувшийся моральный террор вполне достаточной, повернулся к поддатой ведьме, которая в оцепенении наблюдала за скорой расправой:

— Когда очухается, передашь своему благоверному, что еще раз бахнет — поставлю на костыли. А теперь можешь обмывать тело.

Старуха вновь заскулила, но уже жалобно и тихо.

— А вы не стойте, — обратился Джексон к друзьям, — берите с плитки чайник и шагайте в комнату, готовьте чаек. Я мою руки и иду.

Поприветствовав Аркашу, друзья проворно исполнили несложное поручение хозяина, и все трое поджидали его на старом продавленном диване. Джексон, усевшись напротив, взял с журнального столика свою кружку со свежезаваренным чаем и с видимым наслаждением отхлебнул. Помолчал.

— Вот свяжешься с такой мразью, потом и с мыслями не собраться, — пожаловался он и, сделав еще глоток, продолжил: — Итак, я созвал вас в столь ранний час, чтобы предложить одно интересное, на мой взгляд, дело.

Троица молчаливо внимала ему.

— Так вот, как вы отнесетесь к тому, чтобы в скором времени под моим руководством отправиться в один из южных городов на поиски сокровищ. (Реакция у всех троих была идентичной — глаза медленно полезли на лоб.) Я понимаю ваше недоумение, яхонтовые мои, — предложение действительно из разряда необычных, но все на полном серьезе, поэтому закройте варежки, прикиньте свои возможности и дайте ответ. Не стану скрывать, первоначально реализация моего плана мыслилась в другом составе — с Ники и Сержем у нас было все обдумано и оговорено до последних мелочей. Увы, человек — существо слабое и бессилен изменить сценарий судьбы, человек только предполагает… В последний момент, так случилось, что оба моих напарника оказались вне игры. Сержу, как вы знаете, пришел долгожданный вызов от родни из Штатов и он теперь весь в хлопотах, оформляет бумаги, а у Ники тяжело заболела мать, паралич разбил, сейчас ему не до вояжей. В общем я сказал все, решайте…

— Женя, — после продолжительного молчания заговорил Мироныч. — Все-таки объясни сначала, куда ехать, когда ехать, и кто там положил для нас упомянутые тобой сокровища?

Джексон поднялся с кресла, несколько раз прошелся по комнате и снова сел на место.

— Вопрос правомерен, поясняю. Выезжать надо будет через две недели, точнее, семнадцатого числа, билеты уже заказаны, а куда и какие к этому есть основания — после принципиального согласия каждого из вас. Предполагаю закончить все дела за три-четыре недели, так что пейте чаек, думайте… Ответ мне нужно знать сегодня, а желательно сейчас…

От неожиданного удара в дверь все вздрогнули.

— Неужели этому козлу урок не впрок, и уж больно быстро очухался…

Джексон стрелой метнулся к двери и рывком распахнул ее, исполненный готовности наконец поставить последнюю точку в междуусобной заварухе. За дверями с четверенек поднимался все тот же неугомонный соседушка.

— Женечка, не бей, — жалобно попросил он. — Я нечаянно упал головой на твою дверь.

Словно в подтверждение сказанного, на лбу пострадавшего прямо на глазах стал расти большущий шишак. Джексон, как все великие, был краток:

— Верю!

Он плотно затворил дверь и, удовлетворенно потирая руки, объявил:

— Все, конфликт исчерпан — мы победили. Я только что принял акт о безоговорочной капитуляции, но пора вернуться к нашим баранам. Кто надумал — высказывайтесь. Аркаша, ты?..

— Я, может быть, и поехал бы с вами, — растягивая слова, лениво протянул тот, — но завтра я улетаю в Сочи…

— Что, бабы затрахали, решил на курорте здоровьичко поправить? Грязевые ванны, солярий…

Ироничный тон Джексона задел Аркашу.

— Я знаю, что ты меня считаешь министром лентяев Латвии, но тут ты промахнулся, я еду в Сочи не балдеть на пляжах, а работать.