Казнен неопознанным… Повесть о Степане Халтурине

В тюрьме было тихо, казалось, что арестанты спали крепким сном. Но как только из башни вывели Халтурина и Желвакова, окна всех этажей раскрылись, и арестованные, прильнув к решеткам, подняли такой крик, что Гурко позеленел.

— Прикажите прекратить безобразие! Помощник начальника тюрьмы и несколько надзирателей бросились в тюремные коридоры.

— Начинайте! — крикнул Гурко.

К стоящим на эшафоте подошли судейские чины.

— Развяжите им руки. Палач подошел, развязал руки. Штабс-капитан с черными усами дрожащим голосом зачитал приговор.

Подошел священник с крестом, но оба осужденных от него отвернулись и, улучив мгновение, бросились в объятия друг друга.

— Прощай, Степан, мы честно выполнили свой долг. О нас не забудут. Слышишь, вся тюрьма взбунтовалась!

— Прощай, Коля! Прощай, друг! Ты вел себя геройски. Я рад умереть рядом с тобой.

— Хватит! — рявкнул палач и схватил сзади за руки Желвакова. Двое помощников-арестантов бросились к Халтурину и схватили его.

Дробно застучали барабаны.

Желваков резким движением вырвался, оттолкнул палача и сам взошел на помост.

— Слышите, изверги! Всех не перевешаете! Скоро и вам придет конец!

Он накинул петлю на шею и, отшвырнув подставку, повис…

Халтурин вздрогнул, отвернулся на миг и, оттолкнув вцепившихся в него арестантов, сам взошел на эшафот. Гордо подняв голову, он окинул презрительным взглядом судейских, последний раз посмотрел на синее ясное небо и зажмурился, словно желая вспомнить то хорошее, что успел сделать.

В этот миг палач накинул петлю, ногой выбил подставку…

Эпилог

Через несколько дней после казни Халтурина и Желвакова, Исполнительный комитет «Народной воли» отпечатал в Москве специальную прокламацию, которая быстро распространилась.

В ней сообщалось, что в Одессе, по приговору Исполнительного комитета, казнен прокурор — палач юга России, генерал Стрельников, что исполнителям этого акта возмездия не удалось скрыться. Они были схвачены и повешены неопознанными под фамилиями Степанова и Косогорского.

В прокламации назывались подлинные имена героев.

«Их подвиг воспламенил не одно чуткое сердце… Их светлые образы будут неотлучно сопутствовать нам во всех трудах, направленных к счастью русского народа».

Эти слова прокламации «Народной воли» оказались пророческими.

Чем дальше отстоят события, тем яснее они вырисовываются…

Прошло девяносто лет с того дня, когда на весь мир прогремел взрыв в Зимнем, явившийся грозным предупреждением самодержавию.

Теми же народовольцами-террористами, с которыми связал свою судьбу рабочий-революционер Степан Халтурин, был казнен через год Александр II. Казнь тирана не привела к социальной революции, как мечтали народовольцы, которых Владимир Ильич Ленин назвал «кучкой героев».

Теперь мы знаем, что только марксизм смог окончательно освободить русское революционное движение «от иллюзий анархизма и народнического социализма, от пренебрежения К политике, от веры в самобытное развитие России, от убеждения, что народ готов для революции, от теории захвата власти и единоборства с самодержавием геройской интеллигенции».

Теперь мы знаем, что уход Халтурина к терроризму был ошибкой. И главная заслуга его перед народом состоит не в том, что он устроил взрыв в Зимнем, приведший под знамена «Народной воли» многих молодых людей, не в том, что он был участником казни военного прокурора-палача Стрельникова, а в том, что создал Северный союз русских рабочих, «Северный союз» вобрал в себя цвет «старых», испытанных рабочих-революционеров», — писал Плеханов.

Рабочие союзы 70-х годов, несмотря на кратковременность существования, сыграли выдающуюся роль в революционном освободительном движении. Они первыми выставили в своей программе требование политической свободы. После реакции 80-х годов рабочий класс неоднократно выдвигал то же требование в 90-х годах. Душой союза был, безусловно, Степан Халтурин.

«Жгучесть его энергии, энтузиазма и оптимистической веры была заразительна, непреодолима, — вспоминал Степняк-Кравчинский. — Вечер, проведенный в обществе этого рабочего, прямо освежал душу.

Беспримерное влияние, которым он пользовался между своими товарищами, при подходящих условиях могло бы распространиться на огромные массы… Он был сыном народа с головы до пяток, и нет сомнения, что в момент революции народ признал бы его своим естественным, законным руководителем».

Друг Степана Халтурина по революционной борьбе и во многом его учитель Георгий Валентинович Плеханов писал о нем: «Краснобаем он не был, — иностранных слов, которыми любят щеголять иные рабочие, никогда почти не употреблял, — но говорил горячо, толково и убедительно… Тайна огромного влияния, своего рода диктатуры Степана заключалась в неутомимом внимании его ко всякому делу… Он выражал общее настроение».

Владимир Ильич Ленин высоко ценил Степана Халтурина как рабочего-революционера и назвал его одним из корифеев русского революционного движения XIX века.