Казнить его дважды

– А теперь о шантаже, – подхватил я. – Аманда получала письма, она же отбирала те, на основании которых можно организовать вымогательство денег, и посылала туда своих людей, чтобы они сделали все остальное.

– Да, – подтвердил Уэверли. – Прежде всего, я понял только одно, что мисс Антуанетт доверила в письме к Аманде такую информацию, которую не могла передать никому, кроме официальных лиц. Но вы не должны верить никаким секретам и даже признаниям, которые печатаются в рубрике "Строчки для страждущих".

– А я и не верю, – проговорил я.

Я было начал закуривать вторую сигарету, но у меня в зажигалке кончился бензин, и я смотрел на угасающий язычок пламени, пока он совсем не погас. До этого момента я так и не вспомнил о том клочке бумаги, где было что-то написано от руки, который я поднял в сточном желобе на улице против дома Финли Пайка. А вот теперь я о нем подумал.

Уэверли забеспокоился, не понимая моего молчания:

– Что-то не так?

– Да нет, все в порядке. У вас есть спички?

Он нахмурился. Может быть, мой клиент и не возражал против того, что я курю, но никак уж не хотел потакать моим вредным привычкам. Тем не менее он отыскал коробку спичек в ящике стола и передал ее мне. На коробке была рекламная наклейка "Инсайда". Никаких улик.

Я закурил сигарету, и Уэверли продолжал:

– Как я уже сказал, поначалу я знал только одно: мисс Антуанетт подверглась шантажу. Я полагал, что необходимые для подобных действий сведения были почерпнуты из ее письма Аманде и что она во всем обвиняет меня. И сразу же мне стало ясно, что мисс Антуанетт могла либо умиротвориться, либо, пребывая в нервном состоянии, разболтать эту историю еще кому-нибудь. Например, друзьям по работе в кино или газетным репортерам... Были ли ее предположения правдивы или нет, но они породили бы в Голливуде нечто гораздо более неприятное, чем просто слухи. А это было бы просто фатально. Могло подорвать "Инсайд", и не только мою репутацию, но и многих других. Вы понимаете?

– Начинаю понимать.

Он снова пожевал губами.

– Я сказал мисс Антуанетт, что я совсем не виноват, но сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь ей установить истину, какой бы она ни была. Если кто-нибудь из моих работников причастен к этому шантажу, он будет передан в руки правосудия. Потом я предложил обратиться к полиции. И это благотворно повлияло на Наташу, ее истерика значительно поутихла.

Я удивленно заморгал:

– И что, девушка согласилась впутывать в это дело копов?

– Совсем наоборот, – отмел мое предположение издатель. – Она предпочитала, чтобы полиция ничего не знала об этом деле. Поэтому хотя я считал, что профессиональное расследование было бы предпочтительнее, но прежде всего, чтобы не волновать мисс Антуанетт, я предложил за мой счет нанять частного детектива. Причем по ее выбору, чтобы исключить всякие подозрения, что я могу выбрать такого, который бы соблюдал мои интересы. Наташа назвала ваше имя и сказала, что знает вас. Я попросил ее тут же позвонить вам, чтобы она была уверена в том, что ее выбор принят.

– И что, вы сразу же согласились, да?

– Она... ну, у нее все еще был пистолет.

– Угу. И в это время она все еще была сильно возбуждена и продолжала лить слезы?

– Она уже перестала рыдать и кричать, но все еще не пришла в нормальное состояние.

Вот объяснение тому, что ее голос по телефону показался мне таким странным. Рассказ Уэверли открывал мне некоторые вещи, которые стоило проверить.

Он продолжал:

– По тем же самым причинам я дал ей возможность послушать мой телефонный разговор с вами. И она почти совсем успокоилась. А придя в себя, Наташа рассказала мне всю историю так подробно и точно, с такой неподдельной искренностью, что я уверовал в то, что она говорит правду. А поверив в это, я сделал логический вывод о том, что мистер Пайк предал ее доверие и на самом деле является автором шантажа. Я поверил, что он шантажировал мисс Антуанетт. А если ее, то почему не других тоже? Дюжины других! А может быть, многие дюжины других.

– Почему же нет? – согласился я.

– Я почти заболел, когда подумал об этом. Если он шантажировал других людей, то, может быть, некоторые из них догадались, что информация могла быть взята из их писем к Аманде. Следовательно, они могли посчитать, что и я тоже принимаю в этом участие. Вот эти мысли и заставили меня срочно поехать домой к мистеру Пайку.

Я выпустил мисс Антуанетт через боковой вход, – продолжал Уэверли, – сказав ей, что с минуты на минуту вы должны ко мне приехать. Потом коротко проанализировал обстановку, а потом решил обсудить ее с мистером Пайком.

– И бросились отсюда с криком "Финли Пайк! Я достану его!" или что-то в этом духе, – подсказал я.

– Э... – Он нахмурился. – О нет. Я ничего подобного не могу сделать. Конечно, я был зол, но...

– Мисс Принз могла что-то приврать, – согласился я.

– Ну а остальное вам известно, – устало проговорил издатель.

– Ну да, вы пошли к Пайку и пристукнули его...

– Я повторяю – я не делал этого, мистер Скотт. Остальное вы знаете. Все было точно так, как я вам говорил.