Казнить или помиловать? (СИ)

Я потерялась во времени, поглощая чье-то тепло, бормоча все, что накипело на душе бессвязным текстом. Но меня слушали, не перебивали, только где-то ответом служило более тесные объятия или едва ощутимые поцелуи в макушку. Я рассказала все, с самого начала: как меня забрали, как привезли, как отвели посмотреть на клетки, как изнасиловали, как показали выпотрошенные трупы людей, как надо мной издевались. Рассказала о том, что было на охоте, рассказала о том, что меня едва не изнасиловали втроем, рассказала о поцелуе с мастером, рассказала, что сама полезла к нему и рассказала то, что произошло сейчас. Я выложила все, всхлипывая и утыкаясь в мужскую грудь.

— Позволь.

Меня приподняли, не дожидаясь ответа, унося куда-то в темноту, под навесы у дома, где не было слышно музыки и голосов, где не было ничего видно, где было спокойно и хорошо. Я робко сжала свои плечи, когда меня лишили тепла, но всего на секунду перед тем, как мужчина притянул меня к себе на колени, а сам облокотился об стену, сев на небольшой выступ, запрокинув голову, давая мне себя рассмотреть.

— Я могу пожалеть тебя. Если тебе это нужно, — проговорил Кант, прикрывая глаза, не выказывая своих эмоций. — Могу поговорить с тобой обо всем. Я могу представить твою боль, но не могу этого почувствовать. Не могу у тебя забрать ее и пережить это сам. Мне жаль, что тебя вырвали из нормальной жизни. Мне жаль, что тебя убивают здесь. И мне жаль, что у меня связаны руки. Я бесполезен, — горько ухмыльнувшись, дополнил наемник, а я обняла его шею, вновь утыкаясь носом в него.

— Можно мне просто посидеть с тобой? Чуть-чуть, совсем немного, — прошептала я, чувствуя себя слишком разбитой, для того, чтобы оттолкнуть и его.

Мне было необходимо чье-то тепло. Мне необходимо было ощутить себя хоть на капельку цельной, и не одной. И я могла позволить себе эту слабость. Могла, потому что он позволял, он изначально позволял мне быть с ним слабой, подшучивал и не уничтожал за это.

«— Ты дерешься как девчонка, — проговорил Кант, вновь опрокинув меня на маты, отсалютировав недовольной мне, покрытой уже десятком синяков.

Шел только пятый день моей ссылки вместе с Драко, но я уже порядком заколебалась ежесекундно выслушивать нагоняи и едва ходить после нещадных тренировок два раза в день. Два. Чертовых. Раза. В день. Я один едва выносила, на втором же выносили меня, правда, пока еще не вперед ногами, и на том спасибо.

— Это должно было меня задеть? — вопросила я, за что получило пинок по щиколотке, несильный, но достаточно ощутимый.

— Это должно было подбодрить тебя, слабачка, поднимайся, у нас еще два ранга, — протягивая мне руку, передразнил меня наемник, а я устремила на него испепеляющий взгляд.

— Когда-нибудь, я надеру твой зад, — ткнув указательным пальцем ему в грудь, проговорила я, и моментально поплатилась за свои слова, когда правую ягодицу обожгло как огнем от ладони Канта.

— Ага, только сначала я надеру твой…

***

— Драко, имей совесть, хватит жрать, — недовольно бросил наемник, скептически изучая меня, поедающую йогурт.

— Что? — не выдержав, спросила я.

— Когда вы уже наедитесь? Один полдня ест все, что только успевает схватить. Вторая перед тренировками наедается, а потом у нее все болит…

— Ага, только ты у нас один на диете. Что, форму бережем? — поиграв бровями, проговорил Драко, доедая бутерброд и запивая его соком.

— Пошел ты. Все, хватит, дай сюда, — покушаясь на мой йогурт, сказал Кант, а я прогнулась назад, быстренько запихивая в себя еще ложечку.

— О-о, ты понял, как ее нужно тренировать? — смеясь, протянул Драко, а я бросила на него предостерегающий взгляд.

— И не говори. Как на ринге, так реакции ноль, а как еду забираешь так вот она реакция, — все же вырвав у меня полупустую баночку, переглянувшись с другом, проговорил Кант.

— Я убью тебя за это, — серьезно проговорила я, стараясь пригрозить, но никак не рассмешить их, едва не хватающихся за животы.

— Да ладно, кушай, ребенок, может сил прибавится, — погладив меня, уворачивающуюся по голове, сказал мужчина, все же слопав одну ложечку, и вернул мне йогурт».

С ним было просто: тогда и сейчас. Да, я получала и неслабо, когда начинала отлынивать или просто лениться, или же когда не слушала его, но я всегда получала за дело и никогда просто так, как это было здесь. Но никто не давал мне выбирать, и мне приходилось плыть по тому течению, по которому меня направили, с тучей подводных камней.

— Я не могу и не хочу запрещать тебе этого. Но я по-прежнему не знаю, как тебе помочь.

— Всем не поможешь, Кант, — полушепотом проговорила я, вспоминая давний разговор у меня в квартире, когда он и Драко думали, что я их не слышу, но это было не так. — Чем я тебе ее напоминаю?

— Ее?

— Да, ты знаешь о ком я.

— Нет, не знаю, — напряженно посмотрев на меня, произнес наемник, а я выпрямилась, прямо смотря на него.

— Ты сказал Драко, что я напоминаю тебе Лексу, твою сестру. Чем я тебе ее напоминаю? — нахмурившись оттого, что Кант отвернулся, спросила я, отмечая, как он стиснул челюсть.