Казнить нельзя помиловать

- Сомневаюсь, - вздохнула Марина. - Не в твоих организационных возможностях, Артем, а в самом твоем объяснении. Скорей уж это какое-то изощренное кидалово. Может, собраться всем вместе и поговорить? Завтра уикенд... На вечер назначим совещание. Можно у меня.

- Можно и собраться, чего ж не собраться, - одобрил Артем. (Я понял, что ему ужасно понравилось слово "совещание", а безнравственный "уикенд" он охотно простил: это был партиец с почти человеческим лицом.) - Посмотрим на остальных. Может, попадется объект, который мог бы их интересовать, - нас с Мариной он явно не относил к таковым объектам, - да и вообще в моей работе всегда полезно узнавать новых людей... Открой-ка список, Мариш, у меня времени не было его толком прочитать.

- У двоих адрес один, - сказала Марина. - Олег Холодов, программист, и бухгалтер Кошкина Татьяна, родом из Екатеринбурга... Супруги? Брат с сестрой? ...Мухин Геннадий, сорок лет, инженер... Я думала, в наше время никаких инженеров уже не бывает... Живет тоже по соседству... Алексей Ветлицкий, двадцать шесть лет, связи с общественностью... Переверзева Елизавета, дизайнер... Оба на Болотной ули... штрассе прописаны. Это где?

- В Зюзине, - сказал Артем. - По московским меркам - рядом, но не настолько, чтобы в наш "Перекресток" тащиться. Там у них свои супермаркеты. Похоже, вербовка-то идет по всему югу Москвы... И все сплошь не москвичи, приезжие. Я-то сам с Краснодара.

- А здесь чего?

- Дела, - он неопределенно помахал рукой. - Ну, скажем так: партия позвала. Год, как переехал. Семья пока там осталась, куплю квартиру привезу. Однако в логике им не откажешь! Москвича фиг завербуешь куда-нибудь. А приезжие - народ доверчивый, боязливый, все схавают...

Хозяйка принялась обзванивать народ из списка. Результат оказался нулевой, сплошь автоответчики. Звонить людям на службу по столь странному поводу нам всем показалось неудобным, и мы договорились, что Марина попозже всех отыщет и пригласит к себе на завтра, в двадцать ноль-ноль. Артем заявил, взглянув на свои поддельные "Картье", что ему пора, и мы оба откланялись. Хозяйка рассеянно кивнула - казалось, мыслями она уже далеко. Сердце у меня колотилось как бешеное, а в голове стоял легкий туман от водки, ненавистного кофе и трехсуточной нормы сигарет. У подъезда душевно попрощались с Артемом. Он сел в потасканную "тойоту", а я всего лишь перешел дорогу и оказался дома.

...декабря 200... года, четверг, вечер

Субъект номер один верит, что реальность - это материальный мир. А субъект номер два верит, что реальность - это материальный мир, который показывают по телевизору.

Виктор Пелевин. "Generation "П"

Опять пытался сосредоточиться, но не мог. Рассуждения Артема казались мне, с одной стороны, логичными, а с другой - надуманными. Впрочем, как и вся ситуация. Каких только странных вещей не случается с людьми в наше время. И насчет зомбирования - может, правда? То-то я в "Перекрестке" словно под гипнозом находился!

Я наконец снял пальто, ботинки и лег на диван, закинув руки за голову и уставившись в потолок. Голова болела, и малость подташнивало. Ничего не ел со вчерашнего дня, но было лень встать. И надо ж такому случиться со мной! Два года живу тише воды, ниже травы, никого не трогаю, починяю примус... Нет чтоб оставить человека в покое!

Из ступора меня вывел телефон. Мужской голос осторожно осведомился, я ли Иван Черных, и я так же вежливо ответил, что он самый и есть. Человек еще более осторожно поинтересовался, не делали ли мне в последнее время каких-либо странных предложений, и я ответил, что делали, и даже более чем странные. После дальнейших экивоков выяснилось, что я говорю с программистом Олегом Холодовым. Он пригласил к себе. Я сверил адрес, который он мне продиктовал, со списком - все было правильно. Тоже почти сосед, десять минут ходу. Опять надел пальто, взял пачку дешевой "Примы" ("Парламент" мы прикончили у Марины) и вышел.

Было уже темно. Горели фонари, и хвостатые тени скользили на снегу. Я перешел Чертановскую-штрассе, всю в огнях, гремящую трамваями. Впереди было отделение Сбербанка, на ступеньках которого расстреляли какого-то Савельева, а может, никакого не Савельева, а просто так себе дяденьку. По правую руку - бледно-желтый дом, где я только что был. Я спустился к "Перекрестку". Он сиял, как елка. Нужно было свернуть направо, но ноги сами понесли меня в супермаркет. Отдел на втором этаже был закрыт и за прозрачными дверями абсолютно гол. Ни мебели, ни фикуса. Почему-то я так и думал.

Я спустился на первый этаж. На искусственных елках дрожала мишура. Люди сновали туда-сюда и выглядели оживленными, а может, это мне казалось по контрасту с собственным мерзким настроением. Предпраздничная суматоха всегда наводит тоску, если второй подряд Новый год вам предстоит встречать в компании зеркала и бутылки.