Казнить нельзя помиловать

Последняя слеза скатилась по щеке и юркнула куда-то в шею. Я похлопал глазами, чтобы снять напряжение от неудобного занятия в виде счета редких ресниц ненавистного партнера по сцене, и посмотрел на Ковалева. Он стоял у шкафа, разглядывая его содержимое.

Шикарный шкаф — чего там только не было! Пустые бутылки горой занимали половину шкафа, сползая вниз, на вешалке болтался китель, свисали рукавами пиджак и пальто. Тут же пристроилась шинель, но она не висела и не валялась, она стояла в шкафу, слегка скособочившись. Ковалев подвигал шинель, но она осталась в прежнем положении. Потом он потрогал пиджак, пальто, китель и только бутылки обошел своим вниманием. Вытащив пальто, Ковалев долго хлопал по нему, переворачивал, мял, брезгливо кривясь при этом. Потом он чихнул, высморкался и, наконец, произнес:

— Пальтуган штуку бакинских стоит. С вора снял. Он в «Крестах» сидел, попросил ему теплую куртку принести, а взамен свой пальтуган отдал. Держи!

Ковалев перебросил пальто со своей руки прямо мне на колени. Я не ожидал такого подарка. Если рассказать маме, что я иду в оперативную разработку, переодетый в воровское пальто, я даже не смогу представить, что с ней будет. И еще я подумал, что она, пожалуй, скоро сама пойдет на прием к военному комиссару и попросит отправить меня в стройбат. Срочно, вне очереди и призыва!

От пальто несло каким-то кислым запахом, я подумал, что это запах иной жизни, наполненной кровью, страхом, кражами, грабежами и смертью. И мне придется облачиться в это зловонное одеяние. Не страшно, отнесу в итальянскую химчистку, они постирают и почистят. А маме ничего не скажу. Я небрежно перебросил пальто через руку.

Мне даже понравилось, этакий франт в пальто от Версаче.

— Так-с, так-с, — бормотал Ковалев, роясь в шкафу.

Вдруг он бросился на пол и начал рассматривать мои ботинки. Я подобрал ноги под стул.

Странный он все-таки, этот Алексей Ковалев, думал я, опасливо косясь на ползающего внизу капитана. Иногда, он выглядит, как нормальный, иногда, как придурок. А какой он, настоящий Ковалев? Кто вы, доктор Зорге?

— Ботинки покатят, только почисти их. — Ковалев поднялся с колен и отряхнул джинсы. — Рубашку и штаны сам добудешь, мне некогда. Мне еще ксиву надо сделать на коттедж, оформить все как следует. Давай твой паспорт. — Он требовательно протянул руку.

Мне пришлось расстаться с паспортом. В одной руке я держал пальто, снятое с плеч вора, другой протягивал паспорт. Ковалев отвел руку, и я полетел на пол, потеряв равновесие.

Вот сволочь! Редкая сволочь! Какая редкая сволочь! — размышлял я, валяясь на полу вместе с воровским пальто.

Ковалев смеялся так, словно ему случайно смешинка в рот попала и он захлебывался от смеха.

В кабинет прибежали оперативники, они молча посмотрели на нас — меня, пытающегося подняться с пола вместе с пальто, и Ковалева, задыхающегося от смеха. Постояли. Поглядели. И молча разошлись. Очевидно, не в первый раз лицезреют подобное.

Уставясь в белесые ресницы Ковалева, я молча ждал, когда он закончит свои инструктивные наставления. Наверное, я проходил самую настоящую стажировку. Всем стажировкам стажировка!

— Ну, все! Свободен! Не видишь, я занят. — Ковалев выдохнул воздух и вмиг посерьезнел. — Завтра будь готов к труду и обороне. Чтобы все было тип-топ, ну, там, рубашечка, галстучек, ботиночки надрай. Учишь вас, учишь, и никакого толку. Да, учти, денег на расходы не будет, разве что самая малость. В ФЭУ много денег не дают…

И он отвернулся от меня, как от чего-то надоевшего до колик.

Я побрел к выходу. Пальто тащилось по полу, а поднимать его было ужасно лень. В туалете на втором этаже я долго полоскал рот, будто съел что-то невкусное и гадкое. Мама с детства приучила меня после каждой еды полоскать рот.

— Если нет возможности почистить зубы, рот обязательно нужно вымыть.

— Зачем? — отнекивался я.

— Зубы останутся здоровыми, — твердила мама, четко добиваясь своей цели.

Она вообще всегда добивается своей цели. Теперь после каждой еды мне приходится искать кран, чтобы избавиться от остатков еды. Зато все стоматологи меня обожают и показывают своим пациентам, когда я прихожу к ним за какой-нибудь справкой.

На сей раз я полоскал рот после инструктивных наставлений Ковалева, и мне казалось, что я до отвала наелся жуткой гадости.

По дороге домой я зашел в химчистку на Литейном. Пришлось долго упрашивать приемщицу постирать пальто, чтобы выветрился жуткий запах. Она понюхала шевиотовую ткань и заявила:

— Запах останется!

— Почему? Вы его постирайте, — взмолился я, с ужасом представив, что криминальный запах въестся в мое тело и, не дай бог, останется со мной на всю оставшуюся жизнь.

— Не успею, вы же хотите срочную чистку?

— Срочную, срочную, я подожду. Сделайте что-нибудь.

— Откуда у вас такой запах? — подозрительно прищурилась приемщица.

— Да вот, чистил дубленку бензином, а пальто висело рядом, — пробормотал я, изнывая от стыда.

Вообще-то стыдиться мне было нечего, но все равно я отвернулся от приемщицы. Лучше уж пойду в «Сладкий чай», съем что-нибудь сладкое. Я честно заработал!