Казнить нельзя помиловать

В судебном отчете я перечислил несколько очень сильных личностных черт Дензела. Он был крайне неустойчив, эмоционален, склонен к шутовству и актерству. Кроме того, он мучился из-за определенных травм и связанного с ними чувства вины, и все это катастрофически обострялось выпивкой, что приводило к недопустимым поступкам. Несмотря на рекомендации солиситора, я не подтвердил диагноз посттравматического стрессового расстройства. Я указал, что в МКБ-10 («Международная классификация психических и поведенческих расстройств», общепринятая в Англии; вскоре ей на смену придет МКБ-11) говорится, что ПТСР «Возникает как отсроченный или затянувшийся ответ на стрессовое событие (краткое или продолжительное) исключительно угрожающего или катастрофического характера, которое может вызвать глубокий стресс почти у каждого», например, на стихийные бедствия или катастрофы, вызванные деятельностью человека, боевые действия, тяжелые несчастные случаи, на то, что на глазах у человека кто-то погиб насильственной смертью, а также на пытки, терроризм, изнасилование и другие преступления. События, причинившие столько мучений Дензелу, в такие категории не вписываются. Более того, несмотря на угрызения совести, он не испытывал флешбэков (повторяющихся воспоминаний или репереживаний травмы). С моей точки зрения, все это исключало диагноз ПТСР. Поэтому я предположил, что поведение Дензела – симптом хронического тревожного расстройства, вероятно, на фоне личностного расстройства, при котором у больного возникают сложности с тем, что он думает о себе и что чувствует к себе. Эти сложности долгосрочны и устойчивы и плохо сказываются на общем благополучии и психическом здоровье больного и на его отношениях с окружающими. Мне думалось, что у Дензела есть некоторые признаки пограничного расстройство личности, тяжелого психического расстройства, вызывающего нестабильность настроения, поведения и отношений с людьми – этот диагноз был у него общий со Стеллой, моей голосистой пациенткой, обожавшей «грязные протесты», а также с Памелой, моей талантливой изобретательницей всевозможных жутких способов самоповреждения за решеткой. Кроме того, я нашел у него несколько признаков истерического расстройства личности, которое называют еще гистрионическим: для него характерна потребность в повышенном внимании, и обычно оно начинается в раннем детстве и включает в себя и непомерную жажду одобрения и утешения, и излишне развитую склонность к соблазнению и обольщению. Хотя во время обучения я сталкивался с этим расстройством относительно часто, в когорте правонарушителей это крайне редкий диагноз. Вероятно, дело в том, что те, кто склонен к театральности и жаждет внимания, совершенно не умеют держаться тише воды ниже травы и избегать полиции, вот почему их криминальные карьеры обрываются до срока. Я понимал, что в конце концов Дензелу потребуется интенсивная длительная психотерапия, чтобы проработать его эмоциональные сложности, но в отчете не стал писать такой рекомендации, поскольку Дензелу сейчас явно было не до этого.

Еще я сделал вывод, что образ мыслей Дензела необычен, поскольку он, в сущности, не алкоголик, у него нет никаких симптомов абстиненции и никакого непреодолимого желания пить в те дни, когда он трезв. Тем не менее ему, вероятно, можно было поставить диагноз «пагубное употребление алкоголя», который тоже есть в МКБ-10: регулярное употребление спиртного, которое вредит физическому или психическому здоровью. Это и отражалось в его деструктивном поведении во время совершения правонарушений, из-за которых он и попал ко мне на обследование.

С этим все было понятно. А вот ответ на вопрос о способности Дензела участвовать в судебном процессе был для меня не так очевиден. В целом я плохо переношу, когда меня пытаются одурачить, и если мне кажется, что со мной нарочно отказываются сотрудничать и хотят саботировать обследование, симулируя психическую немощь, я списываю таких пациентов со счетов. Мне же удалось сопротивляться чарам рыдающей Дарины, украинской красавицы-мошенницы. Однако тут все было иначе. Я заметил, что Дензел был так взволнован и так отвлекался на то, чтобы умолять меня написать благоприятный для него судебный отчет, что ему не удавалось сосредоточиться настолько, чтобы принимать осмысленное участие в диалоге.