Казнить нельзя помиловать. Бескомпромиссный подход к пунктуации

Конечно, этими знаками порой злоупотребляют; конечно, их осудила Гертруда Стайн (странная женщина). И все же мне хочется напомнить в их защиту, что наша система пунктуации и так весьма скудна, поэтому не стоит усугублять положение, отметая половину имеющихся возможностей. Не будем забывать о Перекладине, пережившем благодаря восклицательному знаку катарсис, а также о французском писателе XIX века Викторе Гюго, который, желая узнать, как продаются «Отверженные», якобы телеграфировал своему издателю простой запрос: «?» – и получил энергичный ответ: «!»

Восклицательный знак известен всем (хотя в Америке он называется не exclamation mark, a exclamation point). Он ставится в конце предложения, требует безоговорочного подчинения, и не заметить его невозможно. Газетчики называют его screamer (вопилка), gasper (удивлялка), startler (пугалка) и даже – прошу прощения – dog’s cock (собачий член). Вот он! А вот еще один! Этот знак – письменный аналог взрывов хохота за кадром (Фрэнсис Скотт Фицджеральд, мастер шумных розыгрышей, говорил, что ставить восклицательный знак – все равно что смеяться собственной шутке); и смею вас уверить, что обиднее, чем удаленный редактором восклицательный знак, может быть только восклицательный знак, редактором вставленный.

Как мы видим, вопреки усилиям производителей пишущих машинок восклицательный знак уцелел. Введенный печатниками-гуманистами в XV веке, до середины XVII века он был известен как «знак восхищения», а в изданной в 1680 году книге, щедро озаглавленной «Трактат о точках, знаках и паузах, а также о пометках, используемых при письме и печати, которые очень важно знать и уметь правильно использовать», ему был посвящен такой стишок:

Сей знак поставлен в ознаменованье
Того, чем наше вызвано вниманье,
И потому зовется «восклицанье».[274]

Грамматисты всегда советовали держать с восклицательным знаком ухо востро: даже когда его пытаются приглушить скобками (!), он все равно кричит, мигает неоновыми огнями и подпрыгивает. В семействе знаков препинания, где точка выступает в роли папы, запятая – мамы, а точка с запятой тихонько играет на пианино, перекрещивая руки, восклицательный знак – это старший брат, егоза и непоседа, который постоянно все ломает и слишком громко смеется. Его принято использовать в следующих случаях:

1) в непроизвольных восклицаниях:

Phew! Lord love a duck![275]

2) при обращениях и просьбах:

О mistress mine! Where are you roaming?[276]

3) в (восхищенных) возгласах:

How many goodly creatures are there here![277]

4) для усиления драматизма:

That’s not the Northern Lights, that’s Manderley![278]

5) для придания выразительности обычной фразе:

I could really do with some Opal Fruits![279]

6) чтобы устранить возможное непонимание иронии:

I don’t mean it![280]

Сама я использую восклицательный знак для обращения в электронной переписке, когда мне кажется, что Dear Jane звучит слишком формально. Тогда я пишу Jane! – хотя начинаю подозревать, что это не всегда годится. Думаю, восклицательный знак надо ставить только в самых крайних случаях, когда точно знаешь, что без него никак. Г. У. Фаулер сказал: «Избыточное употребление восклицательных знаков свидетельствует о неопытности пишущего или о том, что он хочет искусственно придать оттенок сенсационности чему-то рутинному». С другой стороны, иногда просто рука не поднимается убрать восклицательный знак. Ведь он такой безобидный и такой трогательный!

Хотя вопросительный знак со своим элегантным профилем морского конька занимает на странице в два раза больше места, чем восклицательный, он вызывает гораздо меньше раздражения. Что бы мы без него делали? Как и восклицательный знак, вопросительный – это производное точки, ограничитель, и ставится только в конце предложения. Появившись во второй половине VIII века под названием punctus interrogativus, он напоминал молнию, бьющую справа налево. Название question mark (честно сказать, скучноватое) распространилось во второй половине XIX века, но так и не стало общепринятым. Журналист, диктующий свой текст, назовет его query; а вот в этом отрывке (раз уж мы заговорили о диктовке) из «После семидесяти» П. Г. Вудхауза использовано еще одно замечательное название – mark of interrogation: