Казус Белли

Так он думал, пробираясь через сосняк, разбавленный мелким ельником. Зелень еще более редких берез подернулась желтизной и намекала на сентябрь. Странно, подумал он, ведь я взлетел в конце мая. Ничего не понимаю. И снова ему припомнился тихий голос Клауса. Что же он тогда сказал? Но мысли путались и память подводила. Было по-утреннему прохладно и телогрейка оказалась не лишней, так же как и вторые обмотки на ботинках. Холодно, однако, не было и не было промозглой сырости ленинградской осени. А вот осенняя листва была. Всеволод нагнулся и подобрал несколько желтых и буро-красных листьев. Когда он выпрямился, ему в глаза бросился робкий просвет за редкой полосой верб. Так и не выпустив из левой руки разноцветный букет, он осторожно вышел на дорогу. Шоссе? Да, шоссе. Но какой удивительный асфальт! Неужели на одной шестой бывает такое покрытие – без выбоин и колдобин? Настоящий германский автобан, истинно европейское шоссе. Может быть, действительно, Швеция и ему наконец-то повезло? Вдали послышался шум мотора. Странно, таких моторов он не слышал, а ведь именно он, Всеволод Ланецкий, был известен тем, что мог на слух легко отличить "Форд" от "АМО" и посольский "Майбах" от наркомовского "Паккарда". Незнакомый мотор гудел на удивление ровно, как будто какой-то автомобильный бог создал идеально отрегулированные цилиндры и божественный карбюратор. Всеволод остановился и стал ждать. Это было опасно, ведь в неизвестной машине запросто могли оказаться малиновые околыши. Но хотелось верить, что он все же в Скандинавии. А еще, ему очень и очень хотелось увидеть автомобиль с удивительным двигателем.

Машина выскочила из-за поворота и только тогда он сообразил, что стоило бы укрыться в кустах. Но было уже поздно и автомобиль заскрипел тормозами и остановился, странно припав на передние амортизаторы. У "эмки" подвеска бы не выдержала, подумал Всеволод. Но столь странного авто он никогда не видел и даже не слышал про что-либо подобное. Все, буквально все в нем было как-то неправильно, начиная от неестественно маленьких колес, запрятанных куда-то внутрь кузова, до ветрового стекла, не обнаруживающего каких-либо признаков совершенно необходимой обрезиненной окантовки. Заляпанная грязью снизу до верху приземистая конструкция была когда-то, вероятно, белого цвета. Стекло странно-темного тона со стороны водителя опустилось и Всеволод с облегчением увидел на заднем сиденье женщину с ребенком на коленях. Может быть, все же, Швеция?

– Ты что, мужик, совсем обалдел? – неожиданно заорал водитель, разом разрушая все его надежды – Сейчас здесь такое начнется, а он икебану собирает.

Вот теперь следовало немедленно вернуться в распадок, разбросать наваленные на кабину еловые лапы и снова поднять аппарат в воздух. Куда угодно, только подальше отсюда! В этот момент из-за поворота выскочил совсем уже несуразный автомобиль. Маленький и угловатый, с огромными для его размеров колесами, он был столь-же грязен, как и первый. Взвизгнув тормозами, он юзом развернулся поперек шоссе. В маленьком кузове стояли двое с короткими карабинами в руках.

– Садись, придурок, если жить хочешь – прошипел водитель.

Из кузова ударила пулеметная очередь и раздался диких хохот. Палили, судя по всему, в воздух, но пулемета не было видно.

– Садитесь – тихо сказала женщина на заднем сиденье, раскрывая неестественно большую дверцу и сдвигаясь назад.

Ничего уже не соображая, Всеволод плюхнулся на сиденье. Машина резко рванула с места. Слишком тихо работает мотор, отметило непослушное подсознание. Такого просто не может быть!

– Дверь, сука, закрой! – проорал водитель, не отрывая взгляда от дороги и вжавшись плечами в руль.

Дверца поддалась на удивление легко и закрылась до странности тихо. Авто уже разгонялось и разгонялось оно тоже неестественно быстро. Всеволод повернул голову назад: дорога снова делала поворот и маленький грузовичок со стрелками в кузове скрылся за вербами.

– Кто это был? – спросил он.

Признаться честно, то был не самый подходящий вопрос в данный момент, но никакой другой он просто не смог бы сформулировать.

– Говнюки это были! – прохрипел водитель – Дорвались до стволов и палят теперь во все, что движется.

– А откуда у них пулемет? – вопросы из него по-прежнему выскакивали самые несуразные, не иначе как – от волнения.

– Какой еще тебе пулемет? – возмутился водитель – Ты что, глухой? Ведь до боли же знакомый звук. Я "калаш" всегда по звуку узнаю. Постой, ты что, не служил?

Всеволод отрицательно помотал головой и пробормотал: "Нет". Он хотел добавить, что закончил курсы Осоавиахима и не раз стрелял из трехлинейки, но ни о каком "калаше" слыхом не слыхивал.

– Извините, а вы кто? – неожиданно спросила женщина.

Этот вопрос застал его врасплох. Действительно, кто же он? Назвать свою фамилию? Это несложно. А вот какой эпитет к ней добавить? Комсомолец Ланецкий, инженер Ланецкий или заключенный Ланецкий? Из комсомола его вычистили, с работы уволили, а из заключения он бежал. Так что ничто из перечисленного не годилось.