Казус. Индивидуальное и уникальное в истории. Антология

«Что и точно подействовало очень хорошо», — пояснит он потом. И еще любопытная подробность: Сунгуров так увлекся своей ролью, что выговаривал Муханову, зачем поляки арестованы на квартирах, а не в пути (в последнем случае было бы легче доказать их вину). «На что он, г. Муханов, сказал ему, чтоб не беспокоился и что это уже не его дело, вмешиваться в дела правительства, которое само знает, как действовать» (С., ч. 3, л. 386).

719

Муханов оттягивал очную ставку сколько мог. Любопытны приводившиеся им отговорки: «по болезни», «по случаю не совершенно оставившей меня болезни», «если ничто не воспрепятствует» и т. д. (С, ч. 3, л. 266-284). Сунгуров, подписывая свои показания военному суду, выразил недоверие председателю: «он при даче мне очной ставки с г. полковником Мухановым явно его обстаивал (так!), делал заграждения речам моим и показал свое пристрастие...» (С, ч. 3, л. 400 об.).

720

См также: ГАРФ. Ф. III Отделения. 1831 г. Д. 507.

721

Так в тексте не один раз. Остается предположить, что Сунгуров только слышал эту фамилию, но не знал, как она пишется.

722

Приведем этот план так, как он изложен в доносе Поллоника. «.. .Во время холеры, ежели Москва будет оцеплена, завладеть сею столицею <.. .> Взяв столицу, читать составленную конституцию; а г. московского военного генерал-губернатора захватить и держать в виде аманата (заложника. — Е. М.) с тем, чтобы он предписал окружным губернаторам около Москвы выслать депутатов к выслушанию конституции. К завладению столицы полагают употребить квартирующую здесь артиллерийскую роту и идущую таковую же из Орла; в чем также полагают надежду на польских офицеров и русских, вступивших в их общество».

  На другой день Поллоник добавил к изложенному Сунгуровым плану следующее: «Как у нас находится из 16-й дивизии 57 человек офицеров, которые из своей дивизии по крайней мере 1500 человек солдат имеют на своей стороне и готовых заодно с ними действовать, также в селении Хорошове, говорил, находится около ста человек солдат, присланных из польской армии, которые готовы каждую минуту к возмущению, лишь бы только выдать им оружие, да общество их, говорил, может выставить 1000 человек; первым долгом по завладении артиллериею поставляли они возмутить находящихся на фабриках людей и всю чернь московскую, которых они надеялись привлечь, сей час дав им разбить питейные домы и обещая им богатый грабеж, завладеть всеми присутственными и прочими местами, где казенные суммы находятся, по завладении ими выдать солдатам и всей черни, приставшей к их шайке, большое денежное награждение. Тех же (особливо купечество), которые не пристанут добровольно к скопищу, заставить насильно повиноваться; взяв же прочие присутственные места и служащих в них, иных деньгами, обещанием больших мест привлечь на свою сторону. Когда же они не будут нужны, можно избавиться от них виселицею. Далее, как полиция и прочие команды, учрежденные для надсмотру за порядком, всегда народ ненавидит <.. .> то непременно, для удовлетворения их ненависти и для большего привлечения к себе черни, всех перевешать или предать на волю пьяной и буйной черни как их утеснителей; потом освободить всех арестантов, которые верно будут на стороне освободителей; далее, взять непременно арсенал, хотя здесь и мало оружия, но сколько есть раздать его народу». Потом следовал уже известный нам пункт о генерал-губернаторе, депутатах и конституции и далее: «Разослать по всем губерниям прокламации к народу для возбуждения ненависти к государю и правительству в таком роде: что, как теперь из донесений о действиях с польскими мятежниками никакого нет известия о цесаревиче Константине Павловиче, то внушить народу, что цесаревич Константин Павлович шел в Россию с войсками польскими для того, чтобы отобрать всех крестьян от помещиков и сделать их вольными, не брать с них никаких податей, равно как с мещанства и с прочих платящих подати классов, а жить всякому для себя, кто как хочет, и что за это государь велел заключить цесаревича в крепость или даже, можно сказать, и умертвил, чем можно весь простой народ привлечь на свою сторону. Потом составить шайку тысяч в пять человек, пойти на Тулу и взять оружейный завод, где находится до 6 тысяч человек оружейников, которые угнетены наравне с каторжанами и которые по первому призыву и по раздании им денег будут с охотою каждый день доставлять по нескольку сот или тысяч ружей <.. .> Если же все эти планы их не исполнятся, то тогда им можно будет очень легко бежать, только пробраться до Архангельска, а там, как гражданский тамошний губернатор Филимонов в их обществе и сам должен будет опасаться открытия и бежать, то он приготовит им корабли, и они могут бежать в Англию или куда им будут угодно» (С, ч. 1, л. 5 об., 7 об. — 8 об.).

723