Казусы частного сыска

Я снова, в который уже раз за сегодняшнюю ночь, побежала через темные залы склада городской прокуратуры.

* * *

Насквозь проржавевшая раковина вся гудела от напора бьющей по ней воды. Виктор, склонившись, мыл руки. Вода от его рук становилась красной.

Я оглядела комнатушку — стол, два стула, электроплитка на полу — здесь коротала свои ночи сторожиха тетя Маша. Покойная. Здесь же Виктор должен был встретиться с Никошкиным и еще одним бандитом из никошкинской банды — неким Толстым.

Не похоже, чтобы в этой комнате происходила схватка.

Тут я обратила внимание на небольшую замызганную дверь. Грязь таким толстым слоем покрывала ее поверхность, что надпись на двери мог бы разобрать только человек, обладающий недюжинной смекалкой: «Т…л…т».

«Туалет» — догадалась я (очевидно, человек, обладающий недюжинной смекалкой, — это именно я).

Из-под двери туалета, словно в заправских фильмах ужасов, вытекал широкий красный ручеек. На выщербленном полу, покрытом осколками плитки, уже образовалась лужица.

— Ну как, — не оборачиваясь, спросил Виктор, — Длинный?

— Уже никак, — устало ответила я, прикуривая.

Виктор одобрительно хмыкнул.

— А у тебя? — в свою очередь, поинтересовалась я.

— Никошкин и Толстый, — выпрямившись и вытирая руки о джинсы, ответил он.

Я покосилась на дверь туалета.

— А.., тетя Маша тоже там?

Виктор молча кивнул.

— И Кошкины?

Он внимательно посмотрел на меня:

— Нет, они лежат где-то в складских помещениях… Не видела их там?

— Нет. — У меня в груди шевельнулась надежда: может быть, они все-таки живы? Как-то смогли уйти? — Там же темно, — добавила я, — пропустила, наверное, да я и специально не смотрела.

Я подошла к двери туалета, открыла ее. У меня нет болезненного пристрастия к подобным сценам, я просто хотела, убедиться, что ли… На Никошкина посмотреть. Столько я про этого человека слышала от моего клиента.

Тоже, кстати, покойного.

Это был даже не туалет, а так называемый совмещенный санузел — с унитазом, раковиной и металлической проржавевшей ванной. В ванне и лежал лицом вниз обнаженный труп тети Маши.

Я отвела глаза. На полу, один на другом, грузно обмякли два окровавленных тела. Труп Толстого я не рассмотрела, да особо и не рассматривала. Прямо на нем, раскинув руки и уставившись на меня невидящими глазами, лежал Никошкин. На его лице только одни глаза и остались. И еще лоб.

Виктор, очевидно, выстрелил ему в рот — нижняя половина лица превратилась в кровавое месиво.

Сомневаюсь, чтобы Кошкин, так ненавидевший своего напарника, захотел бы взглянуть сейчас на его труп. А если сдуру и взглянул бы, то особого удовольствия не испытал бы — насмотрелась я на реакцию обыкновенных обывателей на такого рода зрелища.

Я закрыла дверь.

— Нравится? — усмехнулся неслышно подошедший сзади Виктор.

Я вздрогнула и обернулась к нему. Мой испуг, кажется, несколько удивил его — Виктор приподнял брови и отошел, вытаскивая сигареты.

Черт возьми, что-то я совсем размякла! Раньше, года четыре назад, никакие трупы, никакие чрезвычайные ситуации не смогли бы вывести меня из состояния равновесия.

Я бросила окурок в раковину, хотела было закурить еще одну сигарету, но вовремя остановилась — зачем показывать, что я нервничаю, ведь Виктор и в грош меня ставить не будет. А это опасно.

— Еще один остался? — полуутвердительно-полувопросительно произнесла я.

Виктор кивнул.

— Времени до пересменки достаточно, — сказал он, лениво выпуская изо рта слова вместе с клубами табачного дыма. — Давай поступим так — ты останешься здесь, у входа, посторожишь. Паренек все равно рано или поздно сюда прибежит, никуда он не денется. Ты его и…

Потянувшись, я зевнула. Равнодушно кивнула.

— А я пока пойду по залам, — продолжал Виктор, — поищу стульчики. Ну и забавник был твой клиент, — неожиданно засмеялся он, — тоже мне — Киса Воробьянинов…

Он еще раз кивнул мне и исчез в проеме двери, ведущей в складские помещения.

* * *

Время перевалило за пятый час. Приближалось утро. Паренек действительно никуда не делся — пришел. Его труп я оттащила в туалет. Не хотелось еще раз открывать эту дверь, но пришлось — не оставлять же убитого здесь.

Виктора все не было. Я сидела за столом. На этом месте, наверное, коротала ночи тетя Маша.

Передо мной стоял пустой чайник. Сигареты у меня кончились, жутко хотелось курить. Я невесело усмехнулась — ну и дела! Еще немного — и у меня начнут трястись руки. Сколько я убила сегодня?..

Браслет свой, который я надела перед тем, как войти в комнату-ловушку, приготовленную для меня Виктором-Алкашом, я спустила в унитаз. У меня еще такой же есть — нажмешь на кнопочку, и из пазов с лязганьем вылетают маленькие смертоносно острые лезвия. Обратно эти лезвия уже не вставишь — одноразовый браслетик.

Тот паренек даже не успел удивиться…

Ничего я не размякла. Просто больше двух десятков лет мне вбивали в голову тысячу способов отнятия жизни у человека, и только сейчас мне пришло на ум, что.., не правильно это, что ли?..

«Хватит, — неожиданно решила я, — иностранные переводы и репетиторство вполне прокормят меня и тетушку. А так… И вообще — может быть, замуж выйти мне наконец?..»