Казусы частного сыска

Нам принесли кофе. Растворимый, как и следовало ожидать, причем слабый — одна вода.

— Что-нибудь еще? — бесцветным голосом поинтересовался похмельный официант.

— Ничего пока, — бросил ему Александр Александрович.

Официант постоял еще несколько секунд, словно колеблясь, спросить нас о чем-то или не спросить. Вздохнул, ничего не спросил и уныло удалился.

— А послушайте, — отхлебнув так называемый кофе, спросила я, — этот ваш Никошкин не может быть связан со следователем Троенько? Так, на всякий случай?

— Нет,. — Кошкин недоуменно посмотрел на меня, — никак не может. Какие у них могут быть связи? Ментов, которые на теневиков работают в нашем городе — честь ему и хвала, — раз-два и обчелся. Человека четыре всего, — он пожал плечами, — Троенько точно не из таких.

— По-оня-атно, — протянула я. — А что, если Никошкин тоже заполучил эти сведения? Насчет стульев? Куда их распределили?

— Исключено! — твердо ответил Кошкин. — Человек, который предоставил мне эти сведения, — дружок мой старинный. Не то что, — тут Кошкин с ненавистью клацнул зубами, — не то что этот Никошкин.

— М-м… — неопределенно отозвалась я.

Ох уж эти мне верные друзья! В институте и в отряде «Сигма» нас учили не доверяться до конца никому. Даже товарищам по учебе, даже бойцам своего отряда. Вот так-то.

— Может быть, еще что-нибудь закажете? — снова раздался над ухом тоскливый голос официанта. Кошкин даже вздрогнул. — Куры есть, гриль, салаты…

— Вам же сказали — пока нет, дайте поговорить спокойно! — рявкнула я на него.

Официант без всякого выражения на помятом лице посмотрел на меня и тихо отошел.

— Бумаги, в которых были эти сведения, — понизив голос, сообщил мне Кошкин, — уничтожены. Данные остались только в моем блокноте.

Я с одобрением кивнула. Неплохо Александр Александрович работает. Для роли Ипполита Матвеевича совсем неплохо. Закурив еще одну сигарету, я вырвала из блокнота листок со списком, потом еще один следом, на котором едва заметно отпечатался этот список, и, щелкнув зажигалкой, подожгла их.

— Эй! Эй! — закричал на все кафе Кошкин. — Что же ты делаешь? Как же мы теперь?!

— Страховка, — любуясь оранжевым пламенем, объяснила я. — Вдруг вы блокнот потеряете? Или вытащат его? — Я едва удержалась, чтобы не добавить — «с трупа».

— Да, но как?! — продолжая сокрушаться, спросил шеф.

— Просто, — объяснила я, — я же все запомнила. На мою память, Александр Александрович, уж поверьте, можно положиться.

Он вздохнул и замолчал.

Я допила свой кофе и опустила догорающие листочки в чашку. Ложечкой размешала пепел.

— Вам еще кофе? — снова раздался над нами голос неуемного официанта. Он покосился на меня. — Между прочим, мусорить у нас нельзя За чашечку придется заплатить.

— Да на! — обозлившись наконец, заорал на него Кошкин. — Вот прилип, как этот… — Он достал из бумажника пятидесятирублевую купюру и бросил ее на стол. — Хватит?!

Я успела заметить, что в бумажнике оставалось еще несколько таких же бумажек. Негусто.

Официант-надоедала хотел было что-то еще нам сообщить, но, посмотрев на зверски перекошенное лицо Кошкина, только еще раз вздохнул и страдальчески сглотнул. Было видно, что его мучает изжога. Так-то, голубчик, не надо пить!

— Пойдем, — поднялся Кошкин, — посмотрим, что там они с моей тачкой сделали.

Оставив страдающего похмельем работника кафе убирать наши чашечки, мы выбрались наружу.

* * *

За лобовое стекло кошкинского «Ситроена» мне пришлось отвалить кругленькую сумму. Ничего, потом сочтемся. Надеюсь, что у драгоценностей Александра Александровича будет другая судьба, нежели у сокровищ мадам Петуховой.

Конечно, неплохо, если денежки провинциального предпринимателя послужат государству, как воробьяниновские бриллианты, но… Мне же тоже нужно чем-нибудь питаться?

— Куда теперь? — спросил Кошкин, когда мы покинули станцию автосервиса.

— Ко мне, — ответила я, — прихватить денег на текущие расходы. Я же не знала, что…

— Ну, ладно, ладно, — проворчал Кошкин сконфуженно.

Я внимательно посмотрела на него. Ото, покраснел он, что ли? Какой чувствительный! А впрочем, все состоятельные люди — я заметила — жутко смущаются, когда почему-то лишаются возможности продемонстрировать эту свою состоятельность.

Через полчаса мы уже были на месте. Я оставила Кошкина с его «Ситроеном» у соседнего дома. На всякий случай. Кто его знает, этого Никошкина?

По всей видимости, мужичок он проворный — может быть, уже успел и меня выследить.

Хотя вряд ли.

Я зашла домой, взяла денег — последние, кстати. Если эта авантюра с Кошкиным не выгорит, я прямо не знаю, что делать. Пообщалась немного с тетушкой, предупредила ее, что отсутствовать буду несколько дней, чтоб не волновалась. (Мне иногда даже смешно становится, когда подумаю, что кто-то там может за меня волноваться. Это за меня-то?) Совсем уже было распрощавшись, в дверях я вдруг почувствовала дивный запах свежесваренного кофе.

— Хочешь попить со мной кофе? — предложила тетя Мила, заметив появившееся на моем лице блаженное выражение — для меня на этом свете нет ничего соблазнительнее, чем чашечка хорошего и грамотно сваренного кофе.

— Хочу!