Кегельбан для безруких. Запись актов гражданского состояния

-- Сейчас вроде не сезон секретарей-то снимать, -- сказал Сусанин. -Обычно с первыми заморозками...

-- Уже назначена комиссия по проверке деятельности кое-каких руководителей района! И знаете, кто ее возглавит?

-- Наверное, тот, кто станет следующим первым, -- предположил Адам.

-- Этот человек -- ваш злейший враг!.. -- закричал ответственный секретарь, тыча в Сусанина пальцем.

-- Сплю?! -- удивился Адам.

-- Он не потерпит вас на руководящем посту. Вы давно уже -- бельмо во всех глазах!.. Бессмысленно перебираться из своего кресла в это: через месяц вы вообще приличной работы не найдете.

-- Так у меня целый месяц в запасе! -- обрадовался Сусанин. -- Я еще успею всю кровь из вас выпить.

-- Посмотри-ка на этого вампира, -- сказал ответственный секретарь Саше, ухмыляясь и фыркая, как сытая лошадь.

-- А тут и смотреть нечего. Однажды поспорили умный и дурак, кто из них глупее. Угадайте, кто победил?

-- Победила дружба, -- сказал Подряников.

-- Ссориться со мной чрезвычайно вредно для здоровья, -- сказал ответственный секретарь. -- Мои слова разлагают нервную систему собеседника.

-- Я понял. Вы метите вот в это кресло? В обход замредактора? -спросил Сусанин.

-- Поживем -- увидим.

-- А парнишке вы что обещали?

-- Это не ваше дело.

-- Мое, -- настырно сказал Сусанин. -- Ответьте, Подряников, чем он вас купил? Своим креслом?

-- Да, -- ответил Саша, -- и еще дипломом о высшем образовании.

-- А может, переметнетесь в мой лагерь? Я подарю вам кресло замредактора и кандидатскую степень. У вас сколько классов? Восемь? Как раз для кандидата. Или хотите -- директором типографии? Карманы набьете с верхом. Все мясники на вас молиться будут.

-- Деньги для меня -- не проблема. Я их везде найду.

-- Но ведь деньги -- грязь, и, следуя расхожей поговорке, вы -- свинья, Саша, -- вывел Сусанин.

-- Ну и что, -- ответил Подряников. -- Ваша песня спета.

-- Как знать, -- сказал Сусанин. -- Я тоже все эти годы утрамбовывал под собой почву, чтобы не провалиться вдруг И может такое случиться, что очень скоро все буду решать я... из обкома.

-- Это вы фантазируете, -- сказал Саша

-- О вас в обкоме даже не слышали, -- сказал ответственный секретарь.

Сусанин вздохнул и ответил:

-- Но вы только представьте, хоть на секунду, как было бы приятно смешать вас обоих с грязью, подождать, пока грязь станет пылью, и пустить по ветру...

-- Вас легче смешать с грязью, -- сказал ответственный секретарь, -куда ни ткни -- всюду мягко.

-- Я мог бы сразиться с вами, я даже уверен в победе, но, чтобы воевать, надо стать кретином вашего уровня, -- сказал Сусанин -- А мне противно. Ведь ребенка не заставишь строить куличи на помойке.. К сожалению, такие, как вы, все песочницы превратили в помойки. Так что, возможно, мы еще дадим бой нетрадиционными методами, не ждать же, пока дерьмо перепреет.

...Из редакции Сплю побежал в "Незабудку", выпил две кружки спирта, разбавленного пивом, и стал пьяным.

-- Хо-ро-шо! -- говорил он, тараща глаза и двигая бровями, как автомобильными "дворниками". -- Хо-ро-шо!..

Потом он печатал строевой шаг на мраморном полу, отдавал Незабудке честь и требовал за это денег. Сплю спал на ходу, и ему снилось, что он на параде. Забулдыги давились от хохота и захлебывались пивом, но отставному майору их смех казался оркестром и пробуждал усердие...

...Когда поздно вечером Чертоватая открыла дверь, на пороге стоял супруг и, протягивая деньги, шептал:

-- У-го-вор-у-го-вор-у-го-вор...

VII ИГРА ЗАЯЦ БЕЗ ЛОГОВА""

Один из участников становится "зайцем", другие -- "охотниками". Еще несколько групп образуют кружки -- "логова". Охотники преследуют бродячего зайца, стараясь загнать в логово и там "убить", а заяц бегает от них на кругу и считает до семидесяти.

Примечание. Запрещается зайцам пробегать сквозь логово.

Услышав стук, я поднимаю голову с подушки и вижу, как в просвете между дверью и полом топчутся подошвы ботинок. Потом в щель пролезает бумажка, которую сквозняк отвозит к кровати, и подошвы исчезают. Это повестка -явиться в военкомат к девяти утра четвертого апреля. Я смотрю на часы: двенадцать часов дня четвертого апреля. Такая "оперативность" веселит. Я складываю из повестки "голубя" и запускаю в открытую форточку. Пока он кружит у дерева петлями Нестерова, я чувствую себя хиппи, отказывающимся ехать во Вьетнам, и соображаю, что четвертое апреля -- это вторник, а спать я лег в воскресенье после того, как накричал на Марину.

...И зря сделал. Не подумавши. Нельзя на нее кричать. Марина -ребенок, из которого взрослого не вырастишь, хоть тресни. Я и люблю ее не за то, что в нее вложил, и не за то, что нашел общего с собой, она мне -- как дочь, которую не надо воспитывать, потому что она не перерастает тот рубеж, откуда начинается воспитание.