Кегельбан для безруких. Запись актов гражданского состояния

-- Где вы работаете? -- построже спросил Адам. -- Как ваша фамилия?

-- А вы почему не на работе?.. Собралась стая захребетников, сами ни хрена не делают и остальным голову морочат. Только и слышишь: "Пролетариат! рабочий класс! диктатура! вперед!" Сволочи вы, а не начальники. Я бы вам свой сортир чистить не доверил!

Бывший секретарь от слов мужика расстроился и ушел, а Сусанин с ван дер Югиным еще немножко послушали и тоже побрели в типографию.

Там их поджидал Семенов с листом бумаги в руках -- заявлением об уходе.

-- Сегодняшним числом я не могу тебе подписать, -- сказал Адам, -перепиши на вчерашнее.

-- Выходит, эту ночь я просидел бесплатно? -- спросил Семенов.

-- Как субботник, -- подсказал ван дер Югин.

С вахты они пошли в бухгалтерию и попросили расчет, а ван дер Югин убежал в цех, чтобы порезать макаронами продукцию типографии, но в цеху И надавали по ушам, и он вернулся на проходную, пугая встречных девушек ножницами. Ван дер Югин разыгрался...

Из уважения к Сусанину его и Семенова рассчитали сразу, хотя деньги в типографии выдавали только в аванс и получку. Главный бухгалтер был пьян и кожаным нарукавником размазывал слезы по щекам.

-- Как же я без вас, Адам Петрович? -- скулил он. -- Ну, куда я один?

-- А кто кричал, что из-за меня "пойдет с конфискацией"? -- напомнил Сусанин.

Главбух ничего не ответил: он пил спирт из бутылки. Ему подали какие-то бумаги и он, не переставая булькать, подмахнул их.

Получив деньги, Сусанин и Семенов вышли из бухгалтерии. В коридоре их встретила толпа, человек из двадцати, рабочих и служащих, позади которых прыгал ван дер Югин, стараясь высмотреть, что случилось.

-- Адам Петрович, не уходи, -- попросила толпа хором и наперебой, потому что некоторые попросили дважды.

Сусанин вздохнул и пошел.

-- Не уходи, Адам Петрович, -- попросила толпа дружнее. Сусанин остановился и сказал:

-- Всегда лучше уйти, чем ждать, когда тебе покажут на дверь пальцем.

-- А кто покажет, Адам Петрович? Ты нам скажи, мы ему не то что палец, руки оторвем.

-- Я ведь не только поэтому ухожу, ребята. Что мне перемена декораций! -- сказал Сусанин. -- Я расскажу вам притчу про себя. Некто кормил своего кота одной сырой картошкой. "Голод -- не тетка", -- думал кот, морщился, но ел сквозь дрему, потому что с закрытыми глазами ему казалось, что перед ним рыба...

На улице Адам, гордый собой, сказал Семенову и ван дер Югину:

-- Видели, как меня народ любит!

-- Попроси, чтобы тебя избрали почетным жителем Сворска и украсили твоим портретом "Доску передовиков", -- посоветовал Семенов.

-- Я хочу памятник, -- сказал Сусанин. -- После смерти. Отлитый из бронзы и меди, я буду стоять на площади и снисходительно улыбаться, держа за руку самого себя, только маленького.

..."Незабудка" была переполнена: сворские алкаши праздновали эпоху переходного периода. Сусанин с радостью заметил, что его бывших подчиненных нет. Семенов с радостью заметил воблу в своем кармане. Ван дер Югин расстроился, вспомнив времена, когда и этом нынешнем свинарнике градоначальник давал балы, и на лестнице, ведущей в сортир, мелькали дамы в газовых платьях с голыми руками, плечами и даже коленками, если посмотреть из прихожей, вот именно с того места, на котором стоит сейчас И и видит только мужика, икающего в ритме механических часов.

Хотя "Незабудка" считалась пивной, но пиво здесь употребляли, как содовую к виски или -- тоник к джину. Основным пойлом в "Незабудке" был спирт, а у тех, кто побогаче, -- дешевый портвейн. Спирт возили в Сворск железнодорожными цистернами, но почти весь он переливался в глотки жителей. Совершенно обесцененный от изобилия, он продавался бидонами за рубль, да и то незнакомцам, а друзей поили даром. Пили чистым, разбавленным и настоянным на какой-нибудь травке. Пили рюмками, стаканами и кружками, украденными из-под бдительного глаза Незабудки. Пили залпом, выдохнув и глотая кадык... Бороться со спиртоносами и спиртолюбами не имело смысла, проще было разрушить промышленность и остановить прогресс...

Сусанин с Семеновым утолили жажду первой кружкой под вопли ван дер Югина, что пить -- здоровье губить, и, когда оракул достал из кармана воблу, пришел Иван.

-- Меня в армию забирают, -- сказал он.

-- Когда?

-- Завтра в шесть утра сбор у военкомата, -- ответил Иван. -- Сегодня прошел медкомиссию, а завтра уже с зубной щеткой и сухим пайком.

-- Тут кто-то постарался, чтобы тебя забрали побыстрей,-- сказал Сусанин, обсасывая плавник, -- чтобы ты провел медовый месяц в казарме.

-- Подряников и Сплю, -- вывел Семенов. -- Кто еще?

-- А может быть, председатель химзаводского профкома?-- предположил Иван.

-- Нет, у него кишка тонка, -- сказал оракул.

-- Подряников знает, что ты женился? -- спросил Сусанин. Иван пожал плечами.

-- Мозет, есе лаз набить молду Подляникову, -- предложил ван дер Югин, -- тогда Ваню забелут в милицию, а не в алмию.

-- Но на свободе он все равно не останется, -- сказал Семенов.

-- А ты попроси отсрочку, покажи "Свидетельство о браке", -- предложил Сусанин.