Кегельбан для безруких. Запись актов гражданского состояния

Путаник погибал от общественного бессилья. Добровольные золушки и пасынки Мельпомены, которых он вербовал по законам социалистического реализма прямо у раскаленных заводских печей, не вытягивали даже «Премию», где, казалось бы, им и перевоплощаться не надо. Ансамбль самодеятельных артистов распался при распределении ролей: все хотели изображать секретаря парткома и никто — отказываться от премии, просто язык не поворачивался ляпнуть такое. С тех пор Путаник с завидной регулярностью, приближающейся к ритму жизни Бутылки, разменивал непригодившийся в Сворске талант на пиво. Напившись, он выходил на улицу и громко призывал прохожих отказываться от премий и прогрессивок, а если совсем бывал пьян, то и от зарплат.

Впрочем, он делал и другие попытки. Организовал ансамбль песни и пляски допризывников при районном ДОСААФе, но допризывники ему накостыляли, когда он решил отучить их ругаться матом. Миша понял, что не в тех местах искал народные таланты, и взялся за секцию фигурного катания, где по инвентарному списку числились двадцать перезрелых дев, одиннадцать левых коньков, шестнадцать правых и одна вратарская клюшка. Проявив инициативу, Путаник скрестил дев с клубом «моржей», за которым числился лишь спасательный круг, и зимой на речке Закваске появились танцующие пары в купальных костюмах. Но уже через месяц одни пары зачахли от болезней, другие объединились в группу фигурного нудизма, уходили вверх по речке и там плясали в одних коньках, а третьи — самые сознательные — нечаянно уронили Мишу в прорубь на репетиции. Прибежавшая на крик Кавелька утащила его от верной смерти вратарской клюшкой. «Вы-вы-вы-к-к-к-то-то?» — спросил Путаник. «Я — девочка Снегурочка. Жду весны, чтобы растаять от любви, — отвечала Сонина. — А вы кто?» — «Это наш Путаник!» — хором ответили девы…

— Это наш милый Путаник, — улыбнулась Марина на вопрос Подряникова. — Посмотрите, какой он альбинос, какое у него желтое лицо и всклокоченные волосы. Он похож на ромашку, и душа у Миши, как у цветка.

— Марина, — растаял Путаник. — Я восхищаюсь вами! Вы — моя примадонна.

— Спектакль — это прекрасно! — раздался голос Сусанина.

Все повернули головы, но в дверях никого не было, кроме бабушки с лавром. Адам стоял на вершине мраморной лестницы и одной рукой приветствовал собравшихся, как патриций в сенате, а другой застегивал гульфик. Собравшиеся внизу также приветствовали его громкими криками и взмахами рук. После этого Сусанин спустился, прибирая пальцами прическy и расталкивая коленями алкашей, сидевших на ступеньках

— Мы создадим театр, в котором каждый сыграет свою роль! Ту, для которой его создала жизнь!

Влюбленная, как и все женщины Сворска, Незабудка подбежала к Сусанину с кружкой.

Саша закусил губы от зависти.

— Зачем создавать? — удивился Путаник. — Мой Дом культуры к вашим услугам.

— Не годится, — сказал Адам. — Нам нужна сцена размером с город, по крайней мере! И на ней, Миша, тебе достанется  роль затейника масс, Бутылки — крутить педали, Подряникову — обворовывать государство через парадный, Кавельке — писать в день по никому не нужной книге, Ивану — роль героя прошлого времени, Семенову — первого секретаря. Я же буду сочинять сказки, а Марина — их слушать!

— Ха-ха-ха! — сказал Подряников.

— Хи-хи-хи! — сказала Кавелька.

— Хе-хе-хе! — сказал Путаник.

— Гы-гы-гы! — сказал Семенов.

— А я? — спросила Чертоватая.

— Ты будешь играть лихоманку-созидательницу! Ты сделаешь театр из Домсовета! Представьте, выбегает прелестная дрессировщица, словно девушка за ворота городского пляжа к автомату с газировкой! Она щелкает кнутом — кнут есть у Семенова, — и на четвереньках к ней приползает председатель Домсовета!

— Что же, я полуголая бегать буду?

— А почему бы и нет? — спросил Сусанин. А Кавелька продекламировала экспромт:

Кто смело ходит без штанов,
Кто тянет тело в массы,
Тому дадим мы пирожков
И вкусных булок с маслом.

— Я подумаю, — сказала Чертоватая.

— А я помогу своим опытом, — сказал Путаник.

— Спасибо, — сказала Любка, — раздеваться я уже научилась.

— Энергия обдуманных фантазий кипит во мне! — закричал Сусанин. — Ей необходимо выплеснуться на своричей! Мне надоела тихая жизнь остолопа и инфантила! Я не желаю больше существовать по принципу: сначала семь раз отмерь, а потом рискуй очертя голову! Завтра первое апреля, и с этого дня мы превратим нашу жизнь в первое апреля! Мы переставим людей с головы на ноги! Все «за»?.. Мы назовемся первоапрельцы! Это будет что-то вроде первомартовцев, только на месяц позже!

— Эй, алкаши и пьяницы! — закричал Сусанин на всю пивную и криком повернул к себе головы. — Кто до завтра выучит сто строк из Гомера, получит от меня бочку пива!

— Ура-а! — закричали алкаши и пьяницы, не осознавая причину своей радости. — Да здравствует Сусанин! — И в потолок полетели тарелки кепок и змейки шарфов, а Незабудка грохнула кружку на счастье.

— Да здравствует Фантазия! — кричал Адам.

— Да здравствует! — повторяли мужики.