Кей Дач. Трилогия

— Ты не провел две недели в трюме грузовика, голодный и грязный, лишенный родины и семьи. Ты не был малолетним изгоем на чужой планете. Не вступал в Лигу Телохранителей, потому что не было иной работы. Не расстреливал людей на Хааране. Не проезжал по живым телам на Инцедиосе…

— Да, Кей. Это был не я. Это был ты. Только Кей Дач делал выбор, как ему поступить.

Шегал поднялся — сиденье хлопнуло о стену.

— Я дал вам свободу. Всем — и тебе тоже. За тобой был выбор, каким путем идти. Не говори, что не мог остаться фермером на Альтосе и жить как все, спокойно и счастливо.

Дач засмеялся:

— Право быть грязью? Спасибо. Я выбрал право быть кровью, которое ты тоже мне дал.

— Что ж, будь благодарен. Ты прожил жизнь так, как хотел.

— Я еще не мертв, Шегал.

— Ненадолго. Я не считаю, что тебе стоит встречаться с Императором. Этот корабль — твой последний дом.

— Как долго я тебя искал… — словно не слыша его слов, отозвался Кей.

— Что же ты медлишь?

— Не собираюсь облегчать твою задачу.

Шегал кивнул:

— Ничего. У меня будут возможности прервать твой путь.

Он перевел взгляд на Томми:

— Мальчик, ты, вероятно, клон Артура?

Томми не ответил.

— У тебя есть шанс выжить, мальчик. Запомни, что он есть.

Лицо юноши едва заметно дрогнуло.

— Ты даже сможешь подняться к вершинам… и при этом спасти Империю, как хотели вы с Кеем. Подумай, будешь ли ты послушным.

Вячеслав Шегал шагнул в стену, и та послушно расступилась. Через мгновение охранники вновь возникли за стеклянным барьером.

— Понял, о чем он? — поинтересовался Кей.

Томми покачал головой.

— Император решил устранить Кертиса с его «Линией Грез». И получить нового Кертиса — способного контролировать аТан.

Казалось, что это прошло мимо сознания юноши.

— Дач, так он и был создателем?

— Да. Оперативник Императора. Специалист по грязной работе. — Кей засмеялся. — Берущий от жизни острые ощущения, и потому наша жизнь стала одним бесконечным приключением. Скучающий Бог и развлекающийся мессия — какая пара!

3

Психоломка не прошла для Грея бесследно.

Что-то неуловимое сдвинулось в сознании, просуществовавшем уже треть тысячелетия.

Он больше не встречался с Кертисом. Это было бессмысленно. Пока Шегал не вернется с Артуром, согласным занять место отца, его позиция будет проигрышной.

Выступать с обращением к Империи — по поводу речи Кертиса, ставшей событием номер один, — он тоже не стал, предоставив отдуваться пресс-секретарям.

После того как крейсер стартовал к Горре — планете, непременной для Преклонения Ниц, Грей вяло пролистал оперативную сводку и остался сидеть, глядя в стену.

Жизнь и впрямь была серой пустыней. Вот только ничего трагичного в этом не оказалось.

Когда Патриарх Единой Воли обратился с просьбой о видеоаудиенции, Грей не сразу дал разрешение на связь. Не потому, что собирался выдерживать унизительную для собеседника паузу, как в случаях с Кертисом. Просто он не видел повода для разговора. Но Патриарх ждал, не прерывая расточительного даже для церкви прямого канала, и Грей сдался.

Изображение было подчеркнуто низкосортным — зернистые поверхности, слишком яркие и однообразные цвета. Даже объем казался неправдоподобным.

— Император, — Патриарх сидел за низеньким столиком перед маленькой дымящейся чашкой, — моя радость по поводу неудачи покушения безмерна.

— Благодарю, Владыка. — Грей попытался ощутить прежнее любопытство, неизменное при встречах с Патриархом, и не смог.

— Простите за качество нашей встречи… — Патриарх даже не подумал приподняться. — Но церковь обязана давать пример скромности и бережливости.

— Даже Императору?

— Все равны перед Единой Волей, Грей. Что стоит роскошь вашего дворца или красота наших храмов перед Сотворившим Мир? Что значат лишние краски изображения перед нашим даром общаться и понимать друг друга?

Грей кивнул:

— Я понимаю, Владыка. Но порой это тщеславие помогает понять друг друга. Забыть о расстоянии.

— Мы всегда далеки меж собой, Грей. Ты говоришь об иллюзиях. Так вино дает нам иллюзию радости, а секс — иллюзию близости.

— Хорошо, Владыка. Чем я обязан радости видеть вас? — Грей отвел взгляд от слишком ярких красок изображения.

— «Линии Грез», Император.

— Увы, я узнал правду о ней одновременно со своими подданными.

— Я не порицаю вас. Единственное, что хотела бы церковь, — знать, как поступит Император.

— А как поступите вы, Владыка? Кертис обещает сделать людей равными Богу. Вас это не тревожит?

Фигура в темном плаще качнула головой:

— Нет, Грей.

— Почему?

— Я не хотел бы отвечать.

— А я надеюсь услышать ответ.

Патриарх поднес к губам чашку. В очередной раз Грей попытался разглядеть хоть часть его лица. Безуспешно.

— Вы веруете, Император?

— Да.

— В воздаяние за праведность и грехи, в вечную жизнь и высший разум?

— Да.

— Тысячелетиями люди верили в то, что ни один их проступок не останется потаенным от Бога. Что праведников ждет награда, а грешников кара. Что есть рай и есть ад. Верили — и грешили. Почему?

— Люди слабы.

— Кому это знать, как не мне, Император. Но почему человек готов променять вечное блаженство на минутное удовольствие?