Кей&Джема

Черт! Конечно же, нет! У нее не получится забыть его, даже если ей пересадят мозг другого человека. Яркие воспоминания, эмоции, чувства непременно откликнулись бы в сердце, нашли бы путь к ее разуму и выбрались наружу! Она просто изнывала от тоски, но старательно прятала эти переживания под маской равнодушия.

Безразлично смотрела в тарелку за ужином и не могла заставить себя съесть ни крошки. Отстраненно поддерживала разговоры за столом и сухо отвечала на вопросы. Апатично лежала на кровати и смотрела в потолок, не находя для себя мотивации, чтобы дышать, говорить и жить дальше. Она словно впала в анабиоз в ожидании чего-то, что дало бы ей сигнал к пробуждению. Думала, думала, думала о нем, снова думала и мечтала, что он тоже думает о ней.

Это был пятый день их разлуки. Или шестой? Седьмой, десятый? Честно, она уже не понимала. Точно вечность прошла в этом тягостном однообразии.

Мачеха обрадовалась, что Джема вышла в сад подышать свежим воздухом. Она занималась своими цветами и краем глаза наблюдала, как девушка медленно шла по дорожке.

Положа руку на сердце, Роза могла сказать, что не испытывала к падчерице неприязни. Ей нравилось заботиться о ней, нравилось, как муж ценит эту заботу, но все же нетерпимый нрав женщины всколыхнулся черным гневом, когда Джема посмела ослушаться ее приказа.

Роза с трудом выносила любые отступления от установленных правил, поэтому очень остро реагировала на любые попытки неподчинения. Хотя, кажется, теперь всё было позади. Бунт утих, и дочь мужа успокоилась. Женщина надеялась, что падчерица, получив ощутимый щелчок по носу, сделала выводы и больше не посмеет ослушаться тех, кто проявлял о ней заботу.

Джема прошла вдоль клумб с цветами и остановилась недалеко от одетого свежей густой зеленью абрикоса. На его листьях дрожали солнечные зайчики, в кроне играл воздухом ветер. Девушка прислушалась к этому шуму, а затем подняла голову и подставила ласковым потокам, несущим с моря свежесть, лицо.

Ее сердце затрепетало, когда она вдруг приметила зацепившийся за ветви клочок бумаги.

– Что там? – спросила мачеха, поднимаясь с клумбы.

Девушка встала на носочки и аккуратно взяла странный предмет. Это был бумажный самолетик. Небольшой, из обычного тетрадного листа в клеточку.

– Что это? – нахмурилась Роза.

– Самолетик, – хрипло отозвалась Джема.

А сердце, предчувствуя что-то особенное, больно толкнулось в груди.

– Всякий мусор ветром к нам несет, – послышалось ворчание.

Мачеха потеряла всякий интерес и вернулась к работе.

Девушка развернула листок и перестала дышать. На нее с бумаги смотрела она сама. Живые, направленные линии, уверенные, выразительные штрихи, коротенькие штрихи-царапки, безупречное чувство формы… Джема будто смотрела на свое черно-белое фото!

И рисовал его кто-то одержимый, кто-то очень талантливый, смелый. Кто-то, кто очень скучал по ней, это было видно в каждом сантиметре рисунка.

Она поднесла руку ко рту и продолжила рассматривать себя, будто инопланетянку. Так похожа и так не похожа была девушка с картинки на нее. Таковы обычно различия в том, как мы видим себя, и в том, как видят нас другие люди. Особенно те, кто нас любит.

Джема сделала шаг и чуть не упала. Почва уходила из-под ее ног. Невидимые стены рухнули. «Он думает обо мне! Думает обо мне!»

Она вдохнула глоток воздуха и поняла, что у нее кружится голова – такое сильное счастье ее захлестнуло. Девушка посмотрела на мачеху, и ей показалось, что та размывается, исчезает. Всё вокруг стало неважным от одного простого открытия: Витя ее любит и ждет.

Джема едва переставляла ноги. Подняла взгляд на небо и выдохнула. Она опять слышала его голос, опять чувствовала его запах, опять держала его за руку в своих мыслях. Словом, снова делала всё то, что ей пытались запретить. Она снова была жива и влюблена.

– Это еще что такое? – противно скрипнул голос мачехи.

И теперь Джема заметила летящие самолетики. Один, два, пять, восемь… Их были десятки! Они кружили над садом и опускались на траву, на головки цветов, на ветви деревьев, на дорожку, прямо в бассейн с водой.

Девушка несколько десятков раз хлопнула глазами, чтобы поверить в происходящее. Кто-то запускал самолетики из-за забора, те высоко взлетали, а потом, подхваченные ветром, разносились по всему саду.

Джема стала их ловить. Она подпрыгивала, хватала самолетики на лету, снимала с деревьев, брала с земли. Открывала – и в каждом снова видела себя.

– Безобразие! – возмущалась мачеха, перехватывая у самого ее носа самолетики. – Это возмутительно! Кто это? Как они смеют?

И краснела от злости, видя, что нарисовано внутри.

А потом с криками и проклятиями женщина понеслась к калитке, завизжала, требуя, чтобы охранники сделали что-нибудь поскорее. А когда она выскочила на улицу, то никого, кроме удаляющихся велосипедистов в одинаковых темных одеждах, не увидела. Роза еще долго что-то орала им вслед и грозила расправой.