Кейджера Гора

— Нет, — вздохнула я.

— Ты чем-то вызвала его недовольство? — уточнила она.

— Я сама не знаю.

— А Ты его умоляла?

— Да, — опять тяжело вздохнула я, конечно, не уточняя, что мои мольбы о его прикосновении заключались в облизывании ног. — Но он отверг меня.

— Интересно, — протянула Тина. — Неужели Ты столь неопытна и инертна, как, например, свободная женщина, что Тобой даже не хотят обладать?

— Я так не думаю, — ответила я.

— Тогда я ничего не понимаю, — сказала она. — Конечно же, ему хотелось бы, чтобы в Тебе было больше рабских качеств.

— Всё может быть, — сказала я, вспомнив его слова, сказанные мне за вчерашним ужином: «Помни, что Ты — Татрикс Корцируса, а не рабыня».

— Что? — решила уточнить женщина.

— Мне кажется, что может хотеть держать меня больше как свободную женщины, — призналась я.

— Почему бы ему хотеть этого? — удивилась она. — Это было бы просто глупо, учитывая, что Ты — рабыня.

— Но он не заклеймил меня, и не надел ошейник, — напомнила я.

Раньше, то, что он не сделал этих столь обычных здесь вещей, как мне казалось, просто было связано с его желанием отомстить мне ещё жёстче и продолжать позорить и оскорблять, заставляя меня служить в качестве рабыни, несмотря на то, что фактически я оставалась свободной. Но теперь, я с испугом осознала, что, возможно, у этих упущений могли быть и более сложные побуждения.

— Если он не хочет Тебя, тогда почему просто не продаст? — спросила Тина.

— Может он и хочет меня, — прошептала я, — по крайней мере, иногда.

— Мне он не показался горящим желанием поскорее расстаться с Тобой, — заметила моя собеседница. — Иначе зачем бы ему заковывать твои лодыжки в кандалы.

— Это точно, — признала я, подумав, что меры безопасности, применяемые ко мне, действительно казались несколько необычными.

В течение всего дня мои запястья обычно были скованы цепью, а зачастую ещё и к фургону. Вечером, в местах стоянок, как и в настоящее время на лодыжках у меня были ножные кандалы. Ночью, Спьюсиппус забирал мою тунику, и запирал меня в ящик, служивший мне конурой.

— Он сдает твоё тело в аренду? — поинтересовалась Тина. — Иногда мужчина-рабовладелец может получить подобное предложение относительно его собственности.

— Нет, — прошептала я.

— Тогда, всё становится столь странным, что я совсем запуталась, — призналась Тина.

— Да, — поддержала я её.

Внезапно я испугалась. Спьюсиппус совершенно очевидно полагал, что я могу быть рабыней. И при этом казался заинтересованным в том, чтобы не позволить мне погрузиться в мое рабство слишком глубоко. Но, почему нет? Большинство мужчин, само собой гореан, не вмешиваются в естественный рост, продвижение и развитие женщин в их неволе. По крайней мере, большинство мужчин, разрешает им заниматься этим самосовершенствованием. Некоторые из них даже, конечно, в пределах определенных дисциплинарных рамок, разрешают им развиваться в значительной степени в их собственном темпе, постепенно приходя к пониманию, неоспоримости того факта, что они, любящие и покорные, внутренне всегда были рабынями.

Конечно, я не была рабыней! Но, если бы оказалось именно так, то почему Спьюсиппус действовал таким странным образом? Я сильно сомневалась, что он отказал мне в ошейнике просто назло мне. Скорее, я бы предположила, что более вероятен вариант, при котором, желая натешить свою жажду мести, он надел бы его на меня, а затем заставил бы меня сожалеть, что я носила это. Даже, если я не была прирождённой рабыней, разве теперь не самое подходящее время, чтобы закрыть на моём горле свой ошейник? В результате, я, свободная женщина, вынуждена к моему унижению и позору, служить ему, как самая презренная рабыня.

Конечно, следующим естественным шагом для осуществления своей мести он должен был бы сделать меня рабыней юридически, и владеть мной по закону. Разве это не была бы роскошная месть! Привести Шейлу — Татрикс Корцируса, к кузнецу, чтобы полюбоваться, как она будет дёргаться и верещать под раскалённым железом, а потом подобрать для неё подходящий ошейник, чтобы затем замкнуть его на её горле, и таким образом, сделать её настоящей рабыней? Но, кажется, у него были некие иные намерения. И меня не могла не интересовать, какую судьбу в таком случае приготовил для меня Спьюсиппус из Турии?

Я выловила из воды последнюю тунику, и отжав её, положила вместе с остальными. Теперь их следовало растрясти и развесить на фургонах для сушки.

— Есть какие-нибудь новости, Тина? — поинтересовалась я.

— О чём? — удивилась рабыня.

— Да о чём угодно.

— Ничего особенного, — пожала плечами женщина. — Есть некоторые опасения за урожай Са-тарны из-за последних проливных дождей. В Аре собираются праздновать День Рождения Марленуса, тамошнего Убара. Лактантиус считает, что это важно.

— А есть ли какие-либо известия с запада? — осторожно поинтересовалась я.

— Да всё как обычно, — ответила она, но потом, задумчиво добавила, -

Разве только…

— Что? — нетерпеливо спросила я.

— Ты слышала о побеге Татрикс Корцируса?

— Нет, — солгала я.