Кейджера Гора (ЛП)

- Так что Ты для себя решила, хочешь служить и отдаваться, или сдохнуть в зубах слина? – настаивал он. - Я буду настолько добр с Тобой, что дам десять инов, на раздумье. Раз! Два! Три!

- Я буду служить! – отчаянно закричала она.

- А теперь, повтори яснее, - потребовал он.

- Я хочу служить и отдаваться! – прорыдала Лута.

- И безоговорочно? - уточнил Боркон.

- И безоговорочно! – добавила она.

- Желаешь ли Ты служить и отдаваться, и без каких либо оговорок, -переспросил он.

- Да – сказала она, и сама повторила: - Я желаю служить и отдаваться без любых оговорок!

- А теперь ответь мне, Ты умоляешь меня, чтобы я позволил Тебе служить и отдаваться, и без каких либо оговорок, - спросил надсмотрщик.

- Да! Да, - отозвалась она и эхом повторила: - Я умоляю позволить мне служить и отдаваться, и без каких либо оговорок!

- Теперь Ты можешь поцеловать мои ноги.

Лута, безнадёжно, испуганно и кротко поцеловала ноги Боркона.

- Ещё, - приказал мужчина.

- Да, Господин, - прошептала рабыня, припадая губами к его ноге.

- Ну что, и где теперь твоя гордость? – поинтересовался мастер плетей.

- Её больше нет, Господин, - всхлипнула Лута.

- А куда делась твоя храбрость?

- Её тоже нет, Господин.

- Целуй плеть, - приказал Боркон, - как рабыня.

Лута с ужасом глядя на плеть, только что доставившую ей столько страданий, осторожно прикоснулась к ней губами.

- Теперь, в строй, на своё место, - скомандовал он

- Да Господин, - сказала рабыня и, поднявшись, поспешила к остальным.

- Мы все собираемся быть приятными, и выполнять нашу часть работы, не так ли? - спросил Боркон.

- Да, Господин! – хором прокричали мы все, на этот раз, включая Луту.

Надсмотрщик прошествовал к началу шеренги, и поднеся свою плеть к губам первой девушки, приказал:

- Целуй плеть! Тебе, что нечего сказать?

- Я целую плеть Боркона, - отозвалась рабыня.

- Кого Ты любишь? – спросил он.

- Боркона, - ответила та.

Вскоре и я почувствовала, прижатую к моим губам плеть, и не раздумывая, поцеловав жёсткую кожу, произнесла:

- Я целую плеть Боркона.

- Кого Ты любишь?

- Боркона, - послушно ответила я, и в следующий момент плеть уже целовала Эмили, стоявшая между мной и Лутой.

- А кого любишь Ты, маленькая шлюха? - поинтересовался мужчина.

- Боркона, - быстро отозвалась Эмили. - Я люблю Боркона!

В следующий момент мы уже следовали за нашим мастером плети через двор в направлении одного из цехов. Я знала, что должна буду хорошо ублажать этого зверя. Это был мой мастер плети.

25. Прощай фабрика!

Через приоткрытую дверь подсобки я видела, как он приготовил рабский мешок. Я уже далеко не первый раз была раскована и приглашена сюда.

- Заходи, - приказал он.

Прежде, чем взять мешок с полки, он показал мне на пыльный пол подсобки.

- Ложись здесь и увлажняйся – скомандовал мне Боркон. – И не трать моё время впустую.

Я тут же повалилась на спину и, закрыв глаза, начала думать о его энергии и силе, и о своём беспомощном рабстве. И уже всего через мгновение я была готова принять его. И мужчина не заставил себя долго ждать.

По окончании, повинуясь его жесту, всё ещё дрожа от пережитых эмоций, я заползла в мешок. Боркон натянул кожаный капюшон мне на голову, и затянул завязки, полностью лишая меня света. Следующим моим ощущением было то, что меня куда-то тащат по полу.

Потом он поднял меня в сидячее положение, и прислонил к чему-то спиной, скорее всего к стене. И ушёл, а я осталась одна. В данном случае моё помещение в рабский мешок не было предназначено для того, чтобы оставить меня одну в состоянии полной беспомощности. Для этого, меня требовалось дополнительно связать и заткнуть рот кляпом. Вот тогда я была бы не в состоянии, ногтями или зубами, расковырять швы или прогрызть кожу. Впрочем, повреди я рабский мешок, хотя бы немного, и можно не сомневаться, что порки мне не избежать. Заключение девушки в такой мешок, кстати, является одним из способов наказания за провинность. Вот только в этот раз я не думала, что я наказана. По крайней мере, я не знала ничего такого за что Боркон мог бы меня наказать. Возможно, конечно, что я вызвала его неудовольствие. Но я как всегда, изо всех сил, пыталась быть такой, чтобы доставить ему максимум наслаждения. Можно предположить, что он рассержен на меня из-за синяка у меня под глазом, но это же не было моей виной. Этот синяк мне достался от Луты, вчера вечером. Если кого и следовало наказать за это, так её, а не меня. Эта грымза дико ревновала нас с Эмили за то, что мы оказались в фаворитках у Боркона. Вчера вечером, после ужина, когда мой рабский огонь разгорелся с новой силой, я просто вынуждена была умолять Боркона о милости. И надсмотрщик, снизошёл до моих рабских нужд, и разрешил ублажить его в своей комнате. И вот, когда я удовлетворённая и расслабленная вернулась в нашу общую спальню, а охранник закрыл за мной дверь, я и выяснила, что она не спала и поджидала меня.