Кейджера Гора (ЛП)

Страшно рискуя быть в любой момент обнаруженной, я вернулась к загородке, где хранились тарновые корзины. Но и тут меня ждало разочарование, и эти ворота оказались заперты. Я поторопилась назад вдоль стены гостиницы. Привратник, как раз переругивался с не особенно любезным возницей. Тот очевидно обругал привратника за то, что того не был у ворот. Привратник не остался в долгу, и в ответ принялся излишне внимательно проверять остраку извозчика на предмет подлинности и правильности оплаты.

- Я не уверен, что это - метка Леусиппуса, - сварливо говорил привратник. – По крайней мере, она не очень на неё похожа.

- Ну, так иди и буди его, - возмущённо кричал возница, - и удостоверься, что всё в порядке.

- Мне не хотелось бы будить его в этот ан.

- А я должен быть на дороге ещё до рассвета, - горячился мужчина.

- Вам придётся подождать, - как ни в чем, ни бывало, отвечал привратник.

- Нет у меня времени, ждать тут! Сейчас сам пойду будить твоего Леусиппуса!

В конце концов, вволю натешившись, привратник открыл ворота, и позволил вознице продолжить свою поездку. Но к тому времени я уже сидела в кузове фургона. Приблизительно одним аном позже, когда до рассвета оставалось всего ничего, и край неба на востоке начал светлеть, я скользнула с задка фургона, и присела посередине дороге. Повозка невозмутимо катилась дальше, а дремавший на передке возница даже не дёрнулся. Я спрыгнула с дороги и побежала через поле.

- Проснулась? - послышался голос надо мной, и рука на моем плече потрясла меня снова, и снова весьма аккуратно.

Моё тело напрягалось.

- Да, - прошептала я, а мои мысли понеслись галопом. Итак, я лежу на склоне канавы, поскольку именно по нему я поднималась к дороге, прежде чем потерять сознание. Вода вокруг моих ног – ручей, похоже, в него я скатилась по склону. Трава подо мной была очень зеленой и мягкой благодаря обилию воды.

Когда я покинула фургон, я долго бежала через поля. То бежала, то, устав, просто брела, отдыхая на ходу. Так продолжалось примерно до полудня, когда я спряталась, опасаясь быть замеченной, около небольшого родника в зарослях папоротников. Я вволю напилась воды, и стиснув зубы, смыла с себя грязь ледяной водой.

Просидев там до самого заката, отправилась дальше уже в сумерках, при свете восходящих лун. Я почти ничего не ела, и меня ужасно мучил голод. Спустя всего ан или около того, с тех пор как продолжила своё путь через поле, резко поднялся ветер, и налетевшие облака закрыли луны. Следом закапал постепенно усиливающийся дождь. В наступившей мгле я часто спотыкалась и падала. Острые кромки колышущейся порывами ветра травы не переставая секли мои ноги от лодыжек до самых ягодиц. Вскоре, ослабевшая и опустошённая, я вынуждена была остановиться. В голове билась лишь одна разумная мысль, найти человеческое жилье, или дорогу, которая могла бы вывести меня к жилью, чтобы там, подкрасться подобно урту, и как это было у гостиницы, жалко искать пропитания в отбросах.

Дважды я падала в обморок, вероятно от голода или усталости. Когда я пришла в себя во второй раз, буря разгулялась ещё сильнее. Теперь небо периодически раскалывалось шнурами молний. Я почти оглохла от близких раскатов грома. Когда я, очнувшись, села в траве, то во время очередной вспышки молнии, в долине подо мной заметила блеснувшую мокрую тёмную ленту. Дорога! Я сползла вниз по косогору в ту сторону. По краю каменной дороги шла глубокая канава. Если бы я не ползла, то в темноте, разрываемой нерегулярными вспышками молний, я рисковала оступиться и неожиданно улететь в канаву, рискуя просто свернуть себе шею. По дну канавы бурлил, вероятно, мутный, в темноте не разглядишь, поток воды глубиной мне по щиколотку. Скорее всего, это была дождевая вода, стекавшая с мощёной дороги в канаву. Но меня это уже не волновало, я упала на колени прямо в воду, холодную, стремительно омывающую мои ноги, и, сложив ладони в пригоршню, пила и не могла напиться. Затем я начала подниматься по склону на дорогу. Но тут меня ожидала очередная неприятность, поставившая меня в тупик.

Склон канавы оказался круче, чем я ожидала, и я, поскользнувшись на мокрой поверхности, съехала обратно в воду. Я попробовала ещё раз, стараясь двигаться вверх как можно аккуратнее, цепляясь за стебли. Корни травы, зажатой в моих кулаках, легко выскочили из земли. Я снова оказалась на дне канавы. Ощущение моей беспомощности навалилось на меня с новой силой. Я пробовала карабкаться в других местах канавы, но с неизменным результатом. Мне не везло.