Кейджера Гора (ЛП)

Признаться, я была крайне напугана перспективой попасть на фабрику, ибо за ними закрепилась дурная слава, одних из самых низких и самых тяжёлых для рабов мест на Горе. Это могло стать концом Тиффани Коллинз, я просто до дрожи в коленках боялась, попасть на гореанскую фабрику в качестве рабыни. Но с другой стороны я искренне и радостно, поцеловала ноги извозчика за оказанное им милосердие. Ведь стоило бы ему передать меня властям, и я, в конечном счете, мгновенно была бы возвращена Спьюсиппусу, как его беглая Лита, чтобы впоследствии, уже, скорее всего в цепях, оказаться в Аргентуме, где меня ожидала награда в виде острого кола. Так что, как это ни странно, но именно на фабрике в Аре, я окажусь в безопасности, надёжнее всего спрятанная от моих преследователей. Там, хотя и рабыней, но у меня будет крыша над головой, еда и защита. Врятли кому-то придёт в голову искать на фабрике Татрикс Корцируса, уж конечно никому в Аре. Таким образом, меня обуревали смешанные чувства в этом вопросе. В некотором смысле, я могла успокоиться и больше не бояться захвата. Это уже произошло со мной, теперь бы пережить его последствия. Чего уж лгать самой себе, вопрос моей поимки, был лишь вопросом времени. Вполне вероятно, что это произошло бы точно также как и в этот раз, лишь на день - два позже. Можно утешить себя тем, что мне больше нет нужды добывать еду и вздрагивая от любого шороха, постоянно прятаться от всех. Я больше не невежественная голая беглянка, испуганная, несчастная, замёрзшая и голодная.

Но независимо от того, какие «за» и «против» имелись у моего нынешнего состояния, они были теперь чисто теоретическими. Фактически же, я снова оказалась во власти мужчин, и лежу теперь в рабском фургоне, да ещё и с цепью на шее.

Я не думала, что по-прежнему оставалась той же Тиффани Коллинз, что была прежде. Второй взявший меня мужчина, старший из этих двух возниц, прекрасно дал мне это понять. Теперь-то мне было известно, что именно могло быть сделано со мной. Мне этого уже никогда не забыть. Мужчина может в любой момент вынудить меня отдаться ему полностью, как рабыня. И это знание заставляло меня чувствовать себя особо беспомощной. Теперь я окончательно поняла, что мужчины, по своей сути, рабовладельцы. Но, также, мне уже никогда не забыть, тех диких, вздымающихся, подавляющих эмоций, захлестнувших меня. И конечно, я страстно жаждала почувствовать их снова. Испуганно, но также до крайней степени возбуждённо и заинтриговано, я почувствовала, что позади тех ощущений, ещё в большей глубине моей души, могли скрываться и другие, многократно более сильные и потрясающие, почти непознаваемые, но родственные им эмоции и чувства. Кто, спрашивала я себя, смог бы достичь тех глубин океанов чувств и успешно нанести их на карту страны любви? И меня напугало то, что теперь мне самой требуется подчиняться мужчинам, и отдаваться полностью, как рабыня. Это не было просто вопросом чувствительности, но вовлекало весь набор чувств, мыслей и эмоций. Я хотела любить и служить, удовлетворять не только в интимном плане, но всеми способами, ничего не просить и отдавать всё. Но куда же теперь мне деваться от сильнейших телесных чувств, разожжённых во мне. Я в отчаянии, закусила край одеяла и заёрзала.

- Ты будешь лежать спокойно! – тут же возмутилась женщина рядом.

- Да, Госпожа, - пробормотала я. - Простите меня, Госпожа.

Я не должна позволить им сделать из меня рабыню, решила я. Я должна бороться с этими чувствами, с этими эмоциями. Я должна попытаться вести себя как свободная женщина, уговаривала я себя. Я должна оставаться инертной и холодной. Но будет ли у меня шанс сделать это, если мне уже скоро выжгут клеймо, наденут ошейник, и я окажусь под плетью в бескомпромиссной неволе гореанских рабовладельцев?

Нет, я не должна позволить им зажечь огни рабыни в моём животе!

Но что я смогу противопоставить, если им стоит просто захотеть сделать это, и тогда они загорятся вновь, и это будет замечено всеми. Тогда, моя бедная Тиффани, Ты будешь рабыней уже наверняка.

- Да Ты уже - рабыня наверняка, Тиффани, и Ты знаешь это, - казалось, засмеялся мой внутренний голос, тот самый, который в прошлом уже издевался надо мной, ещё там, в покоях Татрикс, приказывая мне то целовать плеть, то рабское кольцо.

- Возможно, - сказал я сама себе.

В сумерках я начала различать фигуры спящих женщин. Близился рассвет. Скоро фургон продолжит свой путь бы восток на Аргентумской дороге, и достигнув Виктэль Ария, повернёт на юг.

Получается, что осталось совсем немного времени, до прибытия в Ар, где меня поработят по закону. Я стану, рабыней на Горе, юридически, полностью!