Кейджера Гора (ЛП)

- И что могу я, свободная женщина, понимать в этом? – сердито спросила я.

- Простите меня, Госпожа, - взмолилась Сьюзан. – Конечно же, Вы, как свободная женщина, не могли!

Признаться, я рассердилась на неё. Я даже на секунду задумалась о том чтобы немного выпороть эту щлюху в стальном ошейнике. Сьюзан, словно почувствовав неладное, быстро опустила голову, и продолжала свою работу, грязную работу, работу, подходящую для таких как она, для рабынь.

- Сьюзан, - вновь позвала я девушку.

- Да, Госпожа?

- А это трудно изучить танец плети? – небрежно поинтересовалась я.

- Я не танцовщица, Госпожа, - пожала Сьюзан плечами, - по крайней мере, не больше всех тех, кто исполняет этот танец. Это даже и не, танец, точнее не совсем танец. Обнажённая рабыня просто двигается перед сильными, строгими мужчинами так, как они хотели бы, чтобы женщина двигалась перед ними. А когда кто-то из них достаточно возбудится, он указывает рабыне на это, и Вы ублажаете его.

- А как же Ты узнаешь, что надо делать? – удивилась я.

- Женщины применяют разные приёмы, - пустилась она в объяснения, -например, извиваться вокруг или на предметах мебели, на полу, вокруг их тел, у их ног, на своей спине или животе. Надо испробовать всё и надеяться найти что-то, на что они среагируют. Иногда мужчины сами дают явные инструкции или команды, например, как если бы женщину ставили в рабские позы на торгах. Иногда они направляют, или помогают, иногда плетью, иногда криком или выражением лица. В иных случаях девушка, если можно так выразиться, слушается рабского огня в своём животе, как может показаться, становится единым целым с ним и с танцем. А затем, весьма скоро, уже сама вынуждена, своим танцем, своими жалобными жестами и выражением лица, умолять мужчин уменьшить беспощадное напряжение в её теле, и разрешить ей закончить мучительный цикл возбуждения, позволить ей получить их и подчиниться им, своим владельцам, в чувственной и судорожной капитуляции беспомощной рабыни.

- Но плеть, - вздохнула я. - Разве Ты не боишься её?

- Конечно, я боюсь её, - призналась она и рефлекторно вздрогнула. -Но я не думаю, что почувствую её на себе.

- Почему? – удивлённо спросила я.

- Я хорошо танцую, - улыбнулась Сьюзан, и внезапно посмотрела мне прямо в глаза.

- Ох, - только и смогла произнести я, отвернулась от неё, чтобы успокоить сбившееся дыхание.

Когда я пришла в себя, и снова обернулась к рабыне лицом, та уже закончила свою работу.

- Госпожа ещё будет нуждаться во мне в течение этого вечера? – спросила она.

Я с удивлением осмотрел Сьюзан, словно увидела её впервые.

Какой целомудренной, скромной и даже застенчивой она казалась в своей короткой тунике и ошейнике, с таким обворожительным лицом и восхитительной миниатюрной фигурой. Какой грациозной и изящной! Какой почтительной и робкой! Конечно, сейчас она была рабыней женщины, и только, но какой внимательной, умной, умелой и вежливой.

Но мужчина, такой как Лигуриус купил её голую с рабского прилавка на Косе. Какая милой и робкой девушкой она была сейчас.

Но сегодня вечером она будет танцевать нагой перед гвардейцами.

- Госпожа? – вывела меня из задумчивости Сьюзан.

- Ты не кажешься несчастной, от того, что сегодня ночью будешь танцевать голышом перед несколькими мужчинами, - заметила я.

Действительно, мне даже показалось, что она нетерпением ждала этого!

- Нет, Госпожа, - улыбнулась рабыня.

- Но почему? – крайне удивилась я.

- Я обязана говорить? – спросила она, опустив голову и, кажется, пряча довольную улыбку.

- Да, - потребовала я.

- Я люблю мужчин, и хочу служить им. Полностью, - призналась Сьюзан.

- Похотливая, бесстыдная шлюха! – крикнула я на неё.

- Я - рабыня, - напомнила она мне. - Простите меня, Госпожа. Но, меня не допускали к мужчинам уже одиннадцать дней. Мои ногти сцарапаны в кровь в каменный пол в моей клетке.

Я вздрогнула. До сих пор я как-то совсем не думала о том, где рабыни содержатся по ночам. Безусловно, я знала, что они не блуждали свободно по дворцу. Теперь, я выяснила, что, по крайней мере, некоторых, запирают в клетках. В этом, конечно, имелся смысл, по той причине, что они, как и похотливая маленькая шлюшка Сьюзан, считались домашними животными.

- Значит, мне не зря показалось, что танец плети, в действительности, не был бы большим наказаньем для Тебя, - отметила я.

- У Лигуриуса немало женщин, - пожала она плечами. - Он не так чтобы хорошо меня знает. Несколько раз он, уже довольно давно, он брал меня, и возможно я не показалась ему, но с тех пор рабский огонь в моём животе запылал сильнее, и я значительно повысила своё мастерство.

- А он думает, что для Тебя это будет ужасное наказание? – усмехнулась я.

- Я предположила бы именно так, - засмеялась девушка. - Несомненно, он ожидает, что я буду хорошенько выпорота.

- Ну и каково это, быть в руках такого мужчины, как Лигуриус? – задала я давно мучивший меня вопрос, стараясь придать голосу небрежный тон.

- Он опустошает женщину, - сказала она, - превращает ее в измученное, стонущее животное, а затем он вынуждает её отдаваться ему, полностью и без остатка, как рабыню.