Кэйе и Семнех-ке-рэ. К исходу солнцепоклоннического переворота в Египте

Титло Анхес-эм-п-йот, несомненно, не исконное, а вставлено при переделке надписи, как и на прочих подобных камнях из Шмуна (см. гл. III и VII). И написано оно много крупнее, чем предшествующее ему кольцо и его заголовок («сын Рэ»). Но если титло царевны — позднейшая вставка, то и имена Семнех-ке-рэ в обоих кольцах не могут не быть таковою. Ведь маленькая царевна до ее переименования должна была стоять за своею матерью Кэйе. Однако почему место Кэйе не заняла, как обычно, мать младшей Анхес-эм-п-йот Анхес-эм-п-йот старшая, а занял вопреки всякому смыслу и обыкновению фараон Семнех-ке-рэ, женатый на Ми-йот и никакого прямого отношения ни к старшей, ни к младшей Анхес-эм-п-йот не имевший? Не произошло ли такое потому, что Кэйе была изображена не в виде женщины, а в виде фараона? Переименовать женское изображение было проще простого, а переделать фараоновское в женское — сложно. Но маленькая девочка должна была стать не Ми-йот Малой, а Анхес-эм-п-йот Малой, если данная божница Кэйе была передана не Ми-йот старшей, а старшей Анхес-эм-п-йот. Выходит, таким образом, что камень из Шмуна ARH: X 826—VIII А сохранил нам частично то надписание, которое некогда могло значиться над изображением, сохраненным в его нижней части другим камнем из того же Шмуна (MDAIAK XIV: XI 1 = ТЗГ: 97 = ARH: XVI 406—VII А), изображением двух фараонов, от которых уцелели лишь ноги, и маленькой царевны (см. выше). Иными словами, на обоих изображениях должны были быть первоначально представлены служащими солнцу Амен-хотп IV, Кэйе в виде фараона и ее маленькая дочь.

Глава шестая. Соперница царицы

С раскрытием тайны золотого гроба и найденных с ним погребальных сосудов, с опознанием хозяйки южной усадьбы и северного дворца, с установлением личности царственной особы из Шмуна, с прочтением по-новому ряда скорописных известий, с разгадкою загадки второго фараона мы оказываемся в обладании обильными источниками о любимице Амен-хотпа IV Кэйе. Теперь ее место в тогдашних событиях не может не представиться нам в совсем новом свете и много более значительным, чем казалось сперва. Мы очутились вдруг перед лицом множества свидетельств, по-разному представлявших возлюбленную фараона: то царственной женщиной, то мужеподобным царем, то одну с Амен-хотпом IV, то в сопровождении дочери — свидетельств из собственно Ах-йот и из его окраин, южной и северной, из Нэ, Мэнфе, Шмуна, западного Низовья, свидетельств, представленных дворцами, садами, божницами, изваяниями, круглыми и плоскими, золотым гробом, сосудами, печатями, скорописными записями. Разобраться в пестром нагромождении разнородных показаний — задача нелегкая. Источники чрезвычайно отрывочны и бессвязны, однако все-таки, если главные загадка разгаданы правильно, она в какой-то мере осуществима.

На положении побочной жены венценосного возлюбленного мы застаем Кэйе сравнительно рано — через несколько лет после появления рядом с ним его царицы, «жены царевой великой» Нефр-эт.

Древнейшее вещественное и письменное свидетельство о Кэйе, место которого в цепи памятников царствования может быть определено точно, представляют два невзрачных сосуда, несомненно принадлежавших когда-то царской любимице (JEA XLVII: 29, 30). Оба они были надписаны одинаково, но на одном из них (втором) кольца солнца теперь отбиты. Солнечным кольцам «предстояли» кольца царя, а за ними тоже отвесно было написано в трех строках титло хозяйки сосудов: «Жена-любимец большая царя (и) государя, живущего правдою, владыки обеих земель (последнее обозначение пропущено на первом сосуде) Нефр-шепр-рэ Ва-н-рэ, отрока доброго Йота живого (на втором сосуде „живого" повторено ошибочно в начале новой строки), который будет жив вековечно вечно, Кэйе».