Кейн Черный Нож

- Она действительно была здесь, - повторяет она шепотом, пока я роюсь в куче старых костей, доспехов и оружия и прочей фигни, ища тунику, штаны и сапоги. - Она была здесь все время...

- Ага.

- Но мы не нашли бы ее.

- Ага. Такая на ней магия. Если бы я искал, тоже бы не нашел.

Ее глаза широко раскрыты. Хотел бы я, чтобы это было восторгом. - Тут... все это снаряжение... из дома?

- Не. - Я покачиваю головой. - То есть... ну, почти все я нашел здесь. Мы не первые люди за тысячу лет, искавшие Слезу. Некоторые умерли не от рук Черных Ножей.

- Но...

- Кое-что наше. Кое-что полезное я снял с Черных Ножей. Они носят не только пахучие железы.

Восхищение стирает с лица следы страха. - Ты ходящий-в-коже.

- Чего?

- Монстр - оборотень... страшилище огриллонов. - Она сметает с лица сырые волосы. - Я слышала их болтовню - о тебе...

- Ты их понимаешь? Говоришь на их языке?

- Нет, ничего такого - это магия, род ограниченной телепатии - когда они были близко, я... чтобы отвлечься от...

- Да уж.

- Они говорили, ты сошел с дыбы, но... сказали, ты мертвый. Должен быть. Другие самцы твердили о ходящем-в-коже - он может проходить сквозь стены, невидим, читает мысли, и может обернуться любым убитым, берет их кожу и носит, снаружи грилл, внутри монстр...

- Ходящий-в-коже. - Хм. Мне нравится. Вот почему меня больше не ловят - страху нужно время, чтобы укрепиться. А я обдирал ублюдков только потому, что тела без кожи выглядят говном на палочке.

Везучий же я.

- Ага. - Я сжимаю кулаки. Чувство мне нравится. - Да, это был я.

- Но ты - ты же был дома, да? Сказал, что вытащишь нас домой... сказал, что...

- Я сказал это, чтобы вытащить тебя из ямы.

Воздух замерзает в ее груди. - Ты...

- Ты нужна мне живой и сражающейся, Тизарра. У меня тут всякое дерьмо, которое избавит тебя от инфекций и придаст сил. Я получил пищу и оружие и магические штуки, хотя плохо понимаю, для чего они. Но тебе все это не помогло бы. Ничего не помогло бы, ведь у тебя не было цели.

- Я... - Она обнимает себя руками, сдавив крошечные груди, и не смотрит на меня. - Внизу... там, в той яме...

- Ага. - Я сажусь рядом и кладу на грудь тунику. - Не стану говорить, будто понимаю, что ты испытала там, внизу. Но я и сам повидал немало дерьма за эти дни. Знаешь?

Ее пальцы уже работают, она покрывает себя туникой, как одеялом. - Да. Да, знаю. Но ты... ты всегда был сильным...

- Нет. Я обычный грязный урод.

Она уже может смотреть мне в глаза. Я вижу слезы.

- Вот что я сообразил. На меня вылилось немало дерьма. Но это чепуха. Тебе пришлось много хуже. Как и Мараде, которая страдает прямо сейчас.

- Марада... - откликается она, вяло, тупо и грустно. - Что они делают с ней?

- Это... плохо. Хуже, чем было со мной. Хуже, чем с тобой.

- Ох... о боги. - Новые слезы. - О боги, я не вынесу...

- Она терпит.

Мышиные брови сходятся вместе.

- Так бывает с хриллианцами. Таков дар Хрила. Жестокий дар, но что есть, то есть. Она способна вынести все, если не сдастся.

- Никогда. Она никогда не сдастся...

- Сдастся, когда поймет, что ты умерла.

- О... - Глаза раскрываются еще шире, губы обвисают. - Но я, я...

- Вот почему нужно собраться. Сейчас. Когда буря утихнет и они поглядят на яму и поймут, что над говном торчат лишь две отрубленные руки, которые я подвесил...

Она дрожит сильнее.

- Я не смогу сделать все за тебя, Тизарра. Это твоя сила. Ты тавматург. Можешь делать Плащ. Можешь войти в самое сердце затраханного лагеря...

- Ты... ты хочешь, чтобы я... вернулась туда?!

- Так нужно.

- Я не... Кейн, не могу...

- Можешь. В том всё дело. Это я и стараюсь донести. Ты сильнее, чем думаешь. Я видел людей, проходивших всякое дерьмо. Иногда похуже этого. Знаю кое-что о выживании. Как ведут себя люди. Это не сложно. Просто тяжело.

- Тяжело. - Она смеется, и в смехе слышна грань истерики. - Тяжело?

- Да. Ты просто продолжаешь драться. Неважно чем. Просто не сдаешься.

- Кейн...

- Для обычных людей и хриллианцев - одинаково. Мы выживем, если не сдадимся. Да, у них волшебные тела - но плюнь. Пока ты не сдалась, эти мрази могут тебя лишь убить.

Искалечить, ослепить, отрубить ноги, довести до слюнявого безумия и так далее... но хорошая ложь всегда затопчет дурную истину. Я кладу ей руку на плечо. - Смерть - еще не самое худшее.

Вот это верно.

- Ты не понимаешь. - Дрожь все сильнее, несмотря на одежду. Догадываюсь, что это не связано с холодом. - Я уже сдалась. Сдалась. Я вопила... умоляла...

- Ага, я тоже.

Я снова вижу большие глаза.

И пожимаю плечами. - Они сломали меня, как поганую гнилую палку. И что? Они всех ломают. Только это и умеют.

- Но... но...

- Но это было тогда. - Я встаю. - В жопу тогда. Тогда прошло. А сейчас - бой.

- Я... не знаю, если я...

- Они приковали Мараду лицом вниз к камням. Голую. В середине стоянки. И каждый самец может ее взять, и каждая сучка смотрит...

- Кейн...

- Знаешь, почему она еще жива? Не из-за Хрила. Да, бог Исцеляет ее, но потому, что она борется. Всегда. Борется всегда. Знаешь, почему так?

Я перемещаюсь к ней лицом, беру за руки, и она не отталкивает. - Потому что я уже не на кресте.

- Кейн...

- И потому, что ты еще можешь звать...