Кейн Черный Нож

Оружие было земной работы, не гномье: "Смит-и-Вессон" с переводчиком огня, удлиненная обойма на тридцать сверхскоростных пуль алюминий-сталь. Старомодное оружие, но эти пули попадают в точку за сто метров, и доспехи их даже не замедлят. Не то чтобы Охотники бегали в доспехах.

Он как влитой лег в руку.

С тротуара улица казалась еще более пустой. Ставни витрин как будто подглядывали за мной. Лужа от ночного дождя отсвечивала оранжевым. Похоже, стрельба смещалась в другом направлении.

Хорош ли нюх у Кравмика?

То есть, бриз дул со стороны спины... свет пожаров тускнел, улица тонула в тенях... любые Охотники должны были пройти мимо бойцов Хрила, ведь они явно не преследовали их... неужели нос Кравмика чует за квартал? Против ветра?

И тут тихий голосок прозвучал в голове: точно, тупой осел, бриз скользит по затылку.

Я обернулся.

Шестеро уже были в реке. Слабые мерцающие нимбы оранжевого колдовского огня над головами вызвали в памяти "трупные фонари" Великого Шамбайгена - только эти двигались против течения, и на хорошей скорости. Еще двое входили в воду. Один стоял на набережной и смотрел на меня.

Обнаженный. Овеваемый пламенными языками силы.

Он простер руки толщиной с бычьи ляжки, набрал воздух в грудь, подобную груженой булыжниками телеге...

И я застыл на месте. Примерно на всю свою жизнь в обратной перемотке.

Типа того.

Не столько застыл, сколько завис над застывшим.

Качался на проволоке в сажени от собственной головы: духовный дамоклов меч. Точно не понимая, как мне это удается. Полжизни превратилось в сон...

Снова в Бодекене...

Подробности разнятся в разное время, не важно, кто со мной и как выглядит местность, какое оружие, ничего такого. Важно лишь, что я снова был в Бодекене, но уже старый, вялый и усталый от убийств.

И Черные Ножи шли за мной. Снова.

Я ощутил в этом некий род справедливости. Именно здесь я начал - все, что раньше, было прологом - так что здесь могу и закончить. Была в этом горькая поэзия: после всех впечатляющих мошеннических подвигов, сделавших меня легендой, я застыл на пустой темной улице, защищая людей, подпавших под власть моей легенды и даже поклоняющихся ей. Похоже, вот способ расплатиться за то, что я стал собой. Превратить конец не в славную песнь о герое, а в дурной анекдот. Которым я всегда и был. Уйти как слабак.

Глаза Стелтона... опаловые звезды под серебряной луной...

Вы не "решаете" застыть, или сломаться, или забиться в угол и обгадить штаны. Не больше, чем "решаете" отключиться, когда кто-то бьет вас трубой по башке. Ваши мозги делают это без сотрудничества с вами. Когда демоны, спавшие внутри черепа, вдруг просыпаются от голода.

Дымящаяся культя Драной Короны, и глаза Стелтона, и Пуртин Хлейлок, вздымающий моргенштерн в молитве...

Так что я висел над головой, качаясь на златой нити и может быть думая но как узнать и когда же, мать ее, волновая функция рухнет и усатая мышка сгниет в черепе?

Но в тоже время я вспоминал слова покойной жены - слишком часто повторяемые. "Не все вокруг тебя вертится".

Кравмик и семья Пратта и целый дом обычных людей, несущихся вниз по говенной реке - я для них ближайший аналог спасительного каноэ, и что справедливо для меня, чертовски плохо для них. Так что за мгновение ока длиной в десять лет я увидел себя в роли Красавчика Жеста, теперь в реальности: стою на обороне отеля, надеясь сдержать Дымную Охоту арсеналом в три ствола, два яйца и совсем без мозгов. Сам помру и Пратту с компанией не оставлю тележку с удачей. Хотя в компании умирать не так уж некрасиво.

Теперь я, будучи актером, вспомнил последние слова Эдмунда Кина: "Умереть легко, сыграть комедию трудно". И заметил, что бормочу: - Думаете? Так смотрите, какое траханое веселье сейчас начнется здесь.

Все это началось и кончилось за полсекунды - не успел бы выстрелить лучший ковбой из старого вестерна. Когда самец за рекой испустил рев, я уже соскочил в тело и оборачивался к Кравмику. - Забудь, что я сказал о драке с ними. Бери Пратта и прочих и гостей, лезьте на крыши, прыгайте на другие дома. Прячьтесь в переулках. Если кто не сможет прыгнуть? Кидай их. И отдай чертову пушку.

Он оскалился. - Но ты сказал...

- Забудь мои слова. Ты не будешь драться. Бери людей и проваливай. Я уведу охотников - замедлю, пока Тиркилд и стража Приречного прихода не подоспеют...

Шеф-повар смотрел на реку. - Может, я поговорю с ними. Гриллы есть гриллы. У Дымной Охоты нет причин цеплять на крюк...

- Кравмик.

Он услышал мой голос. Гримаса сомнения снова обнажила клыки. - Чего?

Кравмик приближался к моему возрасту - может, с неправильной стороны - так что я мог сказать правду. Счастливое исключение.

- Это Черные Ножи.

Глаза его стали размером с мои ладони, он словно проглотил язык. Когда же смог выдавить слово, это был шепот: - Нет...

- Да.

Рот обмяк на пару секунд, потом губы зашлепали: - Но... но... нет знака...

- Ты его не видишь. Не веришь? Иди и спроси Пратта, кто я. Но сначала отдай пушку.