Кекс в большом городе

Взгляд приметил справа небольшую дверцу, влекомая любопытством, я приоткрыла ее и взвизгнула от счастья. Ну надо же, я очутилась в роскошном санузле, по размерам сравнимом с комнатой.

Чугунная ванна покоилась на бронзовых лапах, около нее чья-то заботливая рука бросила пушистый коврик. «Мойдодыр» был заставлен всякими баночками, бутылочками, флакончиками, из стаканчика торчала зубная щетка, наверное, следовало удивиться столь широкому выбору средств по уходу за лицом и телом, для гостей обычно кладут лишь мыло, ну ладно, еще ставят шампунь! Не успев обдумать интересное наблюдение, я увидела роскошный унитаз и кинулась к нему, как к любимому брату.

Еще раз я удивилась при виде туалетной бумаги, она оказалась трехслойной, очень дорогой, совершенно не монашеский вариант!

Но долго обдумывать увиденное в ванной времени не было, нужно поскорее вернуться в спальню. Я одернула юбку, поправила дурацкую блузку, хотела открыть дверь и тут же уловила звук шагов. В гостевую опочивальню вошел человек, очевидно, он был грузным, потому что ходил, тяжело ступая.

Испугавшись, я прижалась к большому шкафу, невесть зачем поставленному около умывальника. Впрочем, наверное, в этой помеси гардероба с носорогом хранится постельное белье. Или монахини не захотели выбрасывать антикварную вещь, шифоньер, похоже, сделали в незапамятные времена, сантехника в ванной комнате стилизована под старину, а шкафчик антикварный.

Но что мне делать? А? Если тот, кто шумно вздыхает сейчас в спальне, заглянет в туалет, как объяснить свое присутствие здесь?

Только сейчас в голову пришло замечательное предположение. В спальне кто-то живет. Вот почему там много всякой всячины и дорогой аппаратуры, вот почему в ванной полно косметических средств, вот почему…

Плавная цепь мыслей прервалась характерным звуком.

Та-ра-та-та, та-ра-та-та… – так звонит мобильный телефон.

Почти потеряв сознание от ужаса, я взглянула на свои пустые руки и перевела дух. Фу, мой аппарат издает точь-в-точь такую же мелодию, и на минуту мне показалось, что сейчас это он трезвонит. Но не надо пугаться, сотовый уложен в сумку, та находится в келье, к тому же я отключилась от сети.

Та-ра-та-та, – плыл напев, – та-ра-та-та.

– Да, да, – раздался глухой голос, – нет, не сплю. Разве тут угомонишься? За всем догляд требуется. В центральную трапезную ходила, мать Фекла совсем обезумела, прости меня, грешную, за подобные речи. Велено было зеленый сервиз достать, а она синий вытащила, блюдо разбила. Самое большое, с рыбами. И то верно, громоздкое больно, его даже сестра Ольга поднять не может, куда уж матери Фекле! Да, да, да.

Я осторожно отлипла от стены шкафа, прокралась к двери, присела на корточки и приникла глазом к здоровенной замочной скважине.

В круглое отверстие было видно кровать и сидевшую на ней Устинью с мобильным в руке.

– Ксении я велела двор еще раз подмести, – говорила она, – пусть с метлой постоянно стоит, а то в прошлый раз стыдно было. Да, да, да. Идти? Прямо сейчас? Уж простите, матушка, ноги гудят немилосердно, дозвольте их в прохладной водичке пополоскать, сразу облегчение получу. Ох, спасибо за милосердие, через четверть часа явлюсь, не задержусь!

Быстро отключив сотовый, Устинья стала снимать черную хламиду, и я поняла, что монахиня собирается в ванную.

Не знаю, какие эмоции испытывает мышь, загнанная в угол, но у меня исчез даже ужас, осталось только любопытство: ну как поступит благочестивая дама, обнаружив в санузле непрошеную гостью? Закричит, заругается? Бросится на нахалку с кулаками? Позовет на помощь? Навряд ли Устинья расцветет в радостной улыбке и прощебечет: «Деточка моя, пописать захотела? Сиди, сиди спокойненько!»

Дверь стала тихонько отворяться, стряхнув оцепенение, я распахнула гардероб, шагнула внутрь и… полетела вниз, шкаф оказался без дна, он стоял над лестницей.

Говорят, у кошки семь жизней, может, кто-то из моих далеких предков принадлежал к семейству этих хвостатых, иначе чем объяснить тот факт, что, пересчитав спиной ступени, я оказалась на полу, не переломав себе ни одной косточки.

Потряся головой, я посмотрела вверх – ага, понятно, отчего я не убилась насмерть, лестничка невысока, метра два. Сейчас я очутилась на небольшой площадке, от которой вниз вели новые ступени, и вот их уже было много.

Стараясь не шуметь, я стала спускаться и в конце концов оказалась в круглом помещении с дверью.

Ощущая себя Алисой в стране чудес, я ткнула створку и вошла в… церковь. Помещение показалось мне огромным, все стены его заполняли иконы, перед ними горели лампады. Пытаясь справиться с ужасом, я стала озираться. Скажите, вы бы согласились остаться ночью, одна, в совершенно незнакомом храме? Нет? Я бы тоже! Если честно, ничего страшнее в своей жизни я не испытывала.

В зале стояла такая пронзительная тишина, что заломило уши, очи образов глядели мрачно, казалось, им крайне не по душе неверующая женщина, нарушившая покой молельни.