Кель. Девочка-убийца влюбилась

На втором этаже, где красивый паркетный пол, поставили стол, камеры и собрали в полном составе всё правительство нашей области. Адамковский восседал во главе стола и его глаза сверкали.

Первым досталось главному по образованию. Фамилия у него была Двойкин.

Толстый и нервный Двойкин отвечал у нас в области за образование. Простые телезрители помнили только его фамилию. А вот родители Барсучонка знали его хорошо и ругали не реже, чем раз в две недели.

Возможно, за фамилию его и назначили.

– Почему ты в школах террористов растишь? – кричал на него Адамковский. – Чтобы духу твоего здесь больше не было! Уходи и забирай своих террористов! Ты уволен! В конец уволен! Будешь дальше географию преподавать.

– Я могу выйти? – осведомился Двойкин.

– Оставайся, если интересно, – Адамковский обвёл собравшихся театральным взглядом, – А кому неинтересно – могут уходить следом. Мы в министрах никого не держим!

Люди за столом зашевелились. Но уйти никто не решился.

– У нас – катастрофа, – начал Адамковский, – И мы даже знаем, кто виноват. Что же случилось? Опасный террорист Гугука захватил школу. А кто в этом виноват?

Он ещё раз оглядел собравшихся, словно коварный террорист Гугука тоже сидел за этим столом.

– Что скажете, Двойкин? – спросил губернатор.

– Но я… я же уже.

Перед губернатором положили ещё один лист бумаги. Он быстро просмотрел, кивнул и улыбнулся.

– Спасибо. Итак, буквально только что неизвестные в масках обезоружили охрану и устроили полный разгром в областном управлении образования. Архив с копиями личных дел учащихся сгорел начисто, работа остановлена, одна из сотрудниц от потрясения повредилась в рассудке, называет себя Женщиной-кошкой, залезла на фонарный столб и оттуда… Так, это уже не важно. Что вы на это скажете? Вы уже, я надеюсь, выяснили, кто это сделал?

– Я… не знаю.

– Да вы вообще ничего не знаете!! И неспособны ничему научить. Вы ничего не сделали, хотя отвечаете за школы! Школы всей области под угрозой, а вы ничего не сделали? Что вы вообще здесь делаете? Зачем вообще вы нужны? Вон отсюда, слышите? Вы уволены!

Двойкин поднялся. Руки тряслись, когда он собирал бумаги.

– Ну ладно, ладно, – бормотал он.

– Уходите? Хорошо. Отлично. Даже замечательно. Идём дальше.

Двойкин боком скрылся за дверью.

– Продолжаем, – Адамковский отложил бумагу, – В нашей области господствует террор. Убивают губернаторов, захватывают школы, собираются на митинги. И кто за это отвечает? Скажите, Щур.

Щур пошевелил усами, поднял глаза и произнёс решительным, командирским голосом:

– Ответственность несут террористы.

– Какие террористы?

– Различные.

– Неправильно. За это отвечаете вы! Вы, вы и только вы!

Адамковский повернулся лицом к ближней камере.

– Жители нашего города прекрасно знают из новостей, что на улицах у нас хаос и махновищина. В гимназия – террористы, на улицах – активисты, и даже по делу Кируниной ничего! Уже год мы ищем день и ночь исполнителей этого чудовищного преступления, – а они как сквозь землю провалились. Я – не специалист в поиске преступников. Для этого у нас есть милиция, которой командует Щур. И они никого не могут найти! Никого!

– Мы не успеваем, – заговорил Щур, – у нас с машинами плохо, с бензином плохо, со всем плохо. Деньги-то вы даёте. А они идут к нам через этого Пацукова и по дороге где-то теряются.

– Я не желаю слушать оправданий, – Адамковский даже не повернул в голову, – Я желаю видеть результат работы. Ищите вы плохо и я не могу искать вместо вас. Но я – поставлен народом, чтобы следить за поисками. И я говорю – вы больше не министр внутренних дел нашей области. Нам нужна другая милиция.

Повисло молчание. Было слышно, как ёрзает в кресле уцелевший Пацуков.

– Я позволю заметить, – произнёс оставшийся за кадром Щур, – лишь одну деталь. Чтобы снять меня с должности, необходимо разрешение областного совета. Как и утверждение…

– Ты упустил все свои детали. Выйди вон.

– Вы не уполномочены мне приказывать.

– Я уполномочен народом! Я – человек от народа. Я сам народ. И народ вам говорит – вон отсюда!

– Говорите, что хотите.

– Охрана! Выкинуть прочь этого придурка. Пусть все видят – народ не обманешь!

Послышался грохот – это Щур бросился через стол на губернатора. Потом его схватили охранники и поволокли к выходу.

Адамковский улыбался и медленно кивал на камеру. Всё шло, как и положено.

Снова послышался грохот.

– Что такое? – губернатор нахмурился и повернулся за пределы кадра.

– Дверь! – ответили из-за кадра, – Дверь заперта?

– А почему она заперта.

– Этот запер, – виновато ответил всё тот голос, – Как его… фамилия такая смешная?

– Ничего не работает! – взревел Адамковский, – Всё сломал! Да что это такое?

– Я хотел бы сказать… – начал из-за кадра голос Щура.

– В окно его! Прочь с глаз моих! Чтобы я этих придурков больше не видел!

Щура опять поволокли через зал, мимо камер. Лязгнула длинная рама, зазвенели стёкла.

– Всё правильно, – изрёк Адамковский, – На клумбу его!

И Щур вылетел.

Окно закрылось. Неразличимые силуэта охранников расходились по местам.