Келльская пророчица

— Кошмары, галлюцинации, а потом полнейшая потеря рассудка, — размышляла Полгара. — Недурной арсенал. Он даже мог бы сработать, если бы Зандрамас не была столь недальновидна.

— Что-то пока не понимаю, Пол, — растерялся Дарник.

— Она здорово промахнулась, — объяснила Полгара. — Если бы страшный сон видел только один из нас, то он просто постарался бы о нем забыть и уж ни в коем случае не стал бы всем рассказывать о нем поутру. Зандрамас же попотчевала кошмарами нас всех. В противном случае этот разговор просто не мог бы состояться.

— Приятно сознавать, что она тоже совершает промашки, — сказал Белгарат. — Хорошо, теперь нам известно, что она исподтишка пытается деморализовать нас. Лучший способ разрушить ее планы — как можно скорее забыть страшные сны.

— И быть предельно внимательными и осторожными, если вдруг начнутся видения, — прибавила Полгара.

С палубы возвратились Шелк и волчонок.

— Спешу порадовать вас — погода просто великолепна! — радостно сообщил он, почесывая у волчонка за ушами.

— Что ж, замечательно, — пробормотал Сади.

Евнух сосредоточенно смазывал лезвие своего кинжальчика свежей порцией яда. Он облачился в короткую кожаную куртку и штаны, а на ногах у него были кожаные сапожки, доходящие до середины икры. В Стисс-Торе, невзирая на свое довольно хрупкое сложение, Сади был каким-то изнеженным и рыхлым. Теперь же он выглядел подтянутым и мускулистым. Год воздержания от дурманящих зелий в сочетании с постоянными физическими нагрузками — и в нем произошла волшебная перемена.

— Все складывается прекрасно, — продолжал Шелк. — С утра над морем висит густейший туман, дамы и господа, замечательный туман, его ножом можно резать. Просто мечта контрабандиста!

— В этом Шелку вполне можно верить, — улыбнулся Дарник.

Кузнец был одет как обычно, но свой топор он отдал Тофу, вооружившись тяжелым кузнечным молотом — тем самым, которым он некогда сокрушил демона Нахаза.

— Пророчества явно водят нас за нос, — раздраженно сказал Белдин, — но, по крайней мере, мне кажется, что мы вчера вечером приняли верное решение. А в густом тумане нам волей-неволей придется передвигаться осторожно.

Белдин выглядел как всегда — был непричесан, грязен и безобразен.

— Но, может быть, нам пытаются помочь, — предположила Бархотка.

Полчаса назад, войдя в кают-компанию, она сразила всех наповал. Девушка облачилась в облегающий кожаный костюм — совершенно такой же, в каком щеголяла надракийская плясунья Велла. Наряд этот был почти мужским и неопровержимо доказывал, что Бархотка вознамерилась активно действовать.

— Кое-кто уже очень здорово пособил Зандрамас, — продолжала она. — Может быть, настала наша очередь получить помощь?

«Она права? — мысленно спросил Гарион у своего таинственного друга. — Может быть, ты и тот, другой, сейчас помогаете нам?

«Не глупи, Гарион. Никто никому не помогает. На данном этапе игры это строжайше запрещено».

«Тогда откуда взялся туман?»

«А откуда он обычно берется?»

«Почем мне знать?»

«От верблюда! Спроси у Белдина. Он все популярно тебе объяснит. Туман — совершенно обычное явление природы».

— Лизелль, я только что побеседовал с моим другом, — объявил Гарион. — Туман этот никаким волшебством не вызван. Это естественное следствие шторма.

— Какое разочарование! — вздохнула девушка.

Сенедра проснулась утром, исполненная решимости облачиться в тунику дриады, но Гарион решительно воспротивился. Тогда она надела простое серое шерстяное платьице без нижних юбок, ничем не сковывающее движений. Она явно рвалась в бой. Гарион не сомневался, что под одеждой у нее спрятан по меньшей мере один кинжал.

— Почему мы медлим? — спросила она.

— Потому что еще не рассвело, дорогая, — спокойно объяснила ей Полгара. — Придется подождать, пока солнце не встанет.

Полгара и ее мать были одеты в совершенно одинаковые платья, только у Полгары оно было серым, а у Полидры — коричневым.

— Почему бы тебе не сходить на камбуз, Гарион, — предложила Полидра, — и не поторопить кока с завтраком? Нам необходимо подкрепиться — я сомневаюсь, что нынче у нас будет время, да и желание пообедать.

Полидра сидела рядом с Белгаратом — они, словно дети, держались за руки. Гарион был несколько оскорблен ее бесцеремонной просьбой — еще бы, ведь он как-никак король, а не мальчик на побегушках. Но он тотчас же укорил себя за эту дикую мысль и уже собирался встать…

— Я схожу, Гарион, — вызвался вдруг Эрионд.

Похоже было, что светловолосый юноша прочел мысли друга. Эрионд был все в том же коричневом крестьянском платье и, похоже, совершенно безоружен.