Келльская пророчица

— Тогда ты не безнадежен. Когда-нибудь у нас с тобой будет долгий и серьезный разговор.

— Всегда к твоим услугам, Белдин. — Шелк церемонно поклонился горбуну. — Но мы отвлеклись. Итак, поскольку эти далазийцы собираются решать судьбы мира, полагаю, нам следует узнать их поближе. И если мысль их устремится в неверном направлении, то, возможно, нам удастся повлиять на ее ход.

— Типичный окольный путь, — пробормотал Сади. — Но идея, пожалуй, неплоха. Нам лучше разделиться. Тогда мы больше успеем разузнать.

— Сразу же после завтрака, — кивнул Белгарат.

— Но, дедушка! — запротестовал Гарион, мучимый нетерпением.

— Я проголодался, Гарион, а когда я хочу есть, то хуже соображаю.

— Это многое объясняет, — елейным голосом произнес Белдин. — Когда ты был молод, нам следовало кормить тебя вдвое чаще…

— Известно ли тебе, что порой ты просто несносен?

— Как это ни удивительно, да.

Вскоре вчерашние молодые женщины принесли путешественникам завтрак, и Бархотка тотчас же отвела в сторонку большеглазую с копной каштановых волос и быстро перекинулась с нею парой слов. Затем драснийка возвратилась к столу.

— Ее зовут Онатель, — доложила Бархотка, — и она пригласила нас с Сенедрой завтра в гости туда, где она и другие девушки работают. Знаете, женщины без устали чешут языком и, возможно, нам удастся разузнать что-нибудь полезное.

— Но ведь ту пророчицу, которую мы повстречали на Веркате, кажется, тоже звали Онатель? — припомнил Сади.

— Это очень распространенное женское имя в Далазии, — ответил Закет. — Самая знаменитая пророчица далазийцев носила это имя.

— Однако остров Веркат находится на территории Хтол-Мургоса, — отметил Сади.

— Ничего тут нет странного, — сказал Белгарат. — Мы располагаем достоверными сведениями о том, что раса далазийцев и раса рабов в Хтол-Мургосе родственны друг другу. А общие имена — лишь еще одно тому подтверждение.

Когда они вышли из дома и отправились в разные стороны, уже вовсю пригревало ласковое утреннее солнце. Гарион и Закет сняли доспехи и оставили в доме оружие, однако Гарион предусмотрительно прихватил с собой Шар, спрятав его в мешочек у пояса. Они с Закетом направились прямо через лужайку, туда, где стояло несколько довольно больших по здешним меркам домов, — почти в самый центр города.

— Ты всегда так трясешься над этим камнем? — спросил Закет.

— Не уверен, что это подходящее слово, — ответил Гарион, — хотя, впрочем, ты прав — пусть даже и не подозреваешь почему. Видишь ли, Шар очень опасен, а я вовсе не хочу, чтобы он, пусть даже по чистой случайности, кому-то повредил.

— А на что он способен?

— Точно не знаю. Пока он еще ничего худого никому не сделал — кроме разве что Торака. Но не исключено, что это была работа меча.

— И никто в мире, кроме тебя, не должен касаться Шара?

— Навряд ли. Эрионд таскал его с собой не один год. Все пытался кому-нибудь его всучить. Но люди эти были истинные алорийцы и предпочли не искушать судьбу.

— Значит, только вы двое можете к нему прикасаться?

— Еще мой сын, — ответил Гарион. — Я приложил его ручку к Шару сразу же, как только мальчик появился на свет. Шар был очень рад этой встрече.

— Камень? Камень радовался?!

— Он не такой, как другие камни. — Гарион улыбнулся. — Порой он позволяет себе милые глупости. Может потерять рассудительность, увлечься. Мне частенько приходится следить за собственными мыслями. Ведь решив, что мне чего-то очень хочется, Шар способен начать действовать по собственному разумению. — Он рассмеялся. — Однажды я размышлял о том, как Торак расколол мир, и Шар совершенно серьезно принялся объяснять мне, как его воссоединить.

— Да не может быть!

— Правда-правда! Для него не существует понятия «невозможно». Если бы я захотел, то он, наверное, смог бы столкнуть звезды с их орбит и сложить из них на небе мое имя. — Гарион вдруг почувствовал, что Шар в мешочке у него на поясе беспокойно зашевелился. — Прекрати! — резко приказал он. — Это был всего лишь пример, а вовсе не просьба!

Закет изумленно уставился на него.

— А фантастическое было бы зрелище, правда? — сказал Гарион. — Представь: из конца в конец ночного неба сияющими огромными буквами начертано «Белгарион»…

— А знаешь, Гарион, — обрел наконец дар речи Закет, — я всегда считал, что в один прекрасный день мы с тобой двинемся друг на друга войной. Не будешь ли ты жестоко разочарован, если я решу не высовываться?

— Думаю, я это стоически перенесу, — ухмыльнулся Гарион. — На худой конец, в этой войне я могу перебиться и без тебя. А ты будешь время от времени меня навещать и осведомляться, как идут дела. Сенедра угостит тебя ужином. Правда, повариха она не лучшая в мире, но ведь порой приходится идти на маленькие жертвы, правда?

Они какое-то время молча глядели друг на друга и вдруг расхохотались. Процесс, начавшийся в душе Гариона в первую встречу с чудаковатым и благородным Ургитом, благополучно завершился. Гарион с удовлетворением осознал, что сделал первые шаги к тому, чтобы покончить с вековой распрей между Алорией и Ангараком.