Келльская пророчица

Далазийцы почти не обращали внимания на друзей, идущих по вымощенным мрамором улочкам мимо сверкающих фонтанов. Жители Келля спокойно и сосредоточенно занимались своими делами, погруженные в размышления. Разговаривали они крайне мало, поскольку в этом просто не возникало необходимости.

— Жутковатое местечко, правда? — заметил Закет. — Я не привык к городам, где никто ни черта не делает.

— Но ведь они заняты делом.

— Ты понимаешь, о чем я. Здесь нет лавок торговцев — да что там, даже улицы никто не метет!

— Немного странно, не спорю. — Гарион осмотрелся. — Но что самое удивительное, мы не встретили еще ни одной прорицательницы. Я думал, именно здесь они живут.

— Может, они сидят по домам?

— Не исключено.

Утренняя прогулка не помогла Гариону и его друзьям что-либо разузнать. Они несколько раз пытались завязать разговор с облаченными в белое далазийцами, но те, хотя и были безупречно вежливы, явно не горели желанием поддерживать беседу. Они просто отвечали на вопросы — но и только.

— Отвратительно, правда? — заявил Шелк, когда они с Сади возвратились в дом, где их поселили. — Никогда не встречал господ столь неразговорчивых. Представь, ни с кем не удалось поболтать даже о погоде!

— А не заметили ли вы часом, в какую сторону направились Лизелль и Сенедра? — спросил Гарион у Шелка.

— Кажется, куда-то на противоположный конец города. Скорее всего они вернутся вместе с уже знакомыми нам юными дамами, когда те принесут нам обед.

Гарион оглядел остальных.

— Кто-нибудь из вас видел хотя бы одну прорицательницу?

— А их здесь и нет, — ответила Полгара. Она сидела у окна, зашивая прореху на тунике Дарника. — Одна старая женщина рассказала мне, что они живут в особом месте. Это за пределами города.

— Как ты ухитрилась вытянуть из нее ответ? — изумился Шелк.

— Просто я была настойчива. Чтобы чего-то добиться от далазийца, необходимо на него надавить.

Как и предсказал Шелк, Бархотка и Сенедра возвратились в дом вместе с женщинами, несущими еду.

— У тебя изумительная жена, Гарион, — заявила Бархотка сразу же, как только далазийки удалились. — Она вела себя так, словно у нее внутри черепной коробки нет и грамма серого вещества! Трепалась, не закрывая рта, все утро напролет.

— Трепалась? — возмутилась Сенедра.

— А разве неправда?

— Ну хорошо, пусть так — но слово «трепаться» такое некрасивое…

— Но, видимо, на то были свои причины? — предположил Сади.

— Разумеется, — ответила Сенедра. — Я сразу же поняла, что девушки не склонны к болтовне, вот и «заполняла паузы». Через некоторое время они слегка расслабились. А покуда я… трепалась, Лизелль имела возможность следить за выражением их лиц. — Она довольно улыбнулась. — Все получилось как нельзя лучше, и не важно, что я сама себя хвалю, все равно это правда.

— Вам удалось что-нибудь из них вытянуть? — спросила Полгара.

— Не так уж много, — ответила Лизелль. — В общем, ничего особенного, только несколько намеков. Думаю, вечером нам больше повезет.

Сенедра огляделась.

— А где Дарник? — спросила она. — И Эрионд?

— Ну как вы думаете, где они могут быть? — вздохнула Полгара.

— Да где же они тут нашли водоем для рыбалки?

— Дарник носом чует воду на расстоянии нескольких миль, — с выражением обреченности на лице сказала Полгара. — К тому же может точно сказать, что за рыба там водится, сколько ее, и, возможно, даже всех рыб назвать по именам…

— Я никогда так не любил рыбы, — заявил Белдин.

— Не думаю, что и Дарник очень уж ее любит, дядюшка.

— Тогда зачем он мутит воду?

Полгара беспомощно всплеснула руками.

— Ну откуда я знаю? То, что движет рыболовами, скрыто непроглядным мраком тайны. Но вот одно могу сказать тебе точно.

— Да? И что именно?

— Ты не однажды говорил, будто хочешь серьезно с ним поговорить.

— Ну говорил. И что?

— Так вот: сперва тебе нужно научиться рыбачить. Иначе ты его просто не поймаешь.

— А не соизволил ли кто из горожан хоть словом обмолвиться о Цирадис? — спросил Гарион.

— Ни одна душа, — ответил за всех Белдин.

— Но у нас нет времени на то, чтобы здесь прохлаждаться! — раздраженно воскликнул Гарион.

— Возможно, я смогу добиться от кого-нибудь внятного ответа, — предположил Закет. — В конце концов, она сама приказала мне явиться в Келль, чтобы встретиться с нею! — Он поморщился. — Собственным ушам не верю! Неужели я такое сказал? Никто ничего мне не приказывал с тех пор, как мне исполнилось лет восемь! Но, так или иначе, все поняли, что я хотел сказать. Я имею право настаивать, чтобы кто-нибудь меня проводил к ней, — должен же я выполнить ее волю.

— Боюсь, что этот «кто-нибудь» рискует быть задушенным, Закет, — беспечно заявил Шелк. — К тому же тебе, ввиду высокого достоинства, трудно козырять желанием выполнить чью-то волю…

— Этот малыш просто невыносим! — заявил Закет, обращаясь к Гариону.

— Я это уже давно заметил.

— Помилуйте, ваши величества! — Шелк округлил глаза с выражением оскорбленной невинности. — О чем вы говорите?

— Ну полюбуйся, разве я не прав? — спросил Закет.

— Конечно. Но говорить об этом нехорошо.

Шелк был оскорблен.

— Уж не удалиться ли мне, чтобы вы смогли без помех обсудить мои недостатки?