Кельтские мифы. От короля Артура и Дейрдре до фейри и друидов

Кажется странным, что Араун не мог самостоятельно побороться за власть в потустороннем мире, но в этом заключается важный аспект обитателей мира духов: они были физически слабыми, лишенными жизненной силы и испытывали недостаток в мощной энергии смертных. В конце года Пуйлл нашел повод и убил Хавгана, а затем вернулся в свое земное королевство Арберт, чтобы обнаружить, что, согласно земному времени, он не отсутствовал и дня. Однако люди Пуйлла заметили в нем перемены после его пребывания в мире духов: они удивлялись, насколько благородным и щедрым он стал, даже в большей степени, чем прежде.

Котел возрождения

Я дам тебе котел, и свойство этого котла таково, что если погрузить в него сегодня убитого человека, то назавтра он будет так же жив, как раньше, кроме того, что не сможет говорить[78].

Мабиноги. Вторая ветвь

Дагда, или буквально «Добрый Бог», был ответственен за плодородие Ирландии и, оправдывая свой статус, имел ряд возлюбленных, включая Боанн, богиню реки Бойн. Дагда владел множеством волшебных орудий. Одними из самых важных были огромная палица и магический котел. Один конец палицы забирал жизнь, а другой – возвращал. Котел Дагды обеспечивал вечное процветание земли, поскольку обладал силой возрождения, мог предоставлять запас пищи, которая никогда не истощалась.

Вторая ветвь «Мабиноги» рассказывает историю о другом магическом котле возрождения, принадлежавшем Брану Благословенному. У него была способность воскрешать воинов, убитых в бою, настолько хорошо, что на следующий день они могли сражаться даже смелее, чем раньше. Но у этого сосуда воскрешения была и обратная сторона: воины, помещенные в него, возвращались, утратив способность говорить. По сути, это означает, что они превращались в своего рода зомби – нежить, вернувшуюся на землю лишь для того, чтобы сражаться.

Кельты высоко ценили дар речи, для них это было воплощением самого понятия «быть человеком». Ораторство и поэзия представляли собой краеугольные камни общественной жизни, поскольку сила слова была даже важнее военного искусства, а барды и пророки принадлежали к наивысшему рангу у кельтских народов. Слушатели сказания о котле Брана сразу понимали, что люди, возродившиеся в нем, были немы, потому что теперь принадлежали миру мертвых. Божественная воля ненадолго вернула их на поле, но не как полновесные фигуры, а подобно пешкам в игре.

Изображения магического котла

Крайне редко археологические свидетельства оказываются пригодными для прямого сравнения с мифом. Но изготовленный в I веке до н. э., то есть столетиями раньше, чем письменные предания, Гундеструпский котел является именно таким исключительным объектом (см. также выше, СМЕШАННЫЕ ТЕЛА: АРХЕОЛОГИЯ ОБОРОТНИЧЕСТВА, Тарбфесс). Одна из самых выразительных панелей (см. илл. ниже) изображает сцену, удивительно похожую на валлийское сказание о котле Брана. Панель состоит из верхнего и нижнего регистров. Нижний представляет процессию пеших воинов, стоящих слева; все они, кроме одного, с мечами и продолговатыми щитами, а единственный воин в этом регистре, на котором есть шлем, держит особенно длинный меч, но не имеет щита. Позади него три трубача с карниксами – длинными военными трубами, которые украшены декором в виде оскаленных кабаньих голов. В левом конце панели первый из пеших воинов противостоит борзой собаке и огромной человеческой фигуре, более чем в два раза превосходящей ростом каждого из пеших воинов; этот великан бросает одного из воинов лицом вниз в большой чан или котел. В верхнем регистре изображены четыре всадника, обращенные вправо, их лошади высоко поднимают ноги в стороне от котла. Всадники вооружены и носят шлемы, украшенные символами животных. Во главе конных воинов находится змей с рогами барана.

Рис. 72. Внутренняя пластина Гундеструпского котла (Дания) с изображением возвращения воина к жизни в котле