Кельтские мифы. От короля Артура и Дейрдре до фейри и друидов

Рис. 74. Неолитическая погребальная камера в Тинкинсвуде; вероятно, ранние кельты Уэльса считали ее местом обитания духов Южного Глэморгана (Южный Уэльс)

Величественное прощание: погребальная трапеза

Похороны у галлов, сравнительно с их образом жизни, великолепны и связаны с большими расходами. Все, что, по их мнению, было мило покойнику при жизни, они бросают в огонь, даже и животных; и еще незадолго до нашего времени по соблюдении всех похоронных обрядов сжигались вместе с покойником его рабы и клиенты, если он их действительно любил[81].

Цезарь. Записки о Галльской войне, 6.19

Важное послание мифов – вера в то, что со смертью все не кончается, в загробную жизнь, которая вбирает в себя все хорошее, что есть на земле. Некоторые погребальные практики железного века в Британии и на близлежащих территориях континента демонстрируют важность пиров в ритуале прощания с умершими. Этот ритуал не является универсальным для всех географических областей, но встречается практически постоянно. Он подразумевает помпезную церемонию и совместную трапезу, однако предназначен только для богатых и влиятельных людей.

Так зачем же на самом деле устраивали такие грандиозные пиры на прощание? Являются ли еда, напитки и остатки разнообразного мяса в захоронениях утешением для скорбящих, которые вкушали «от похоронных пирогов»[82] в память о покойнике? Или это материальное свидетельство пиршества смерти имеет более глубокое значение с точки зрения веры в загробную жизнь? Предполагали ли участники похоронной трапезы, что на ней присутствуют не только люди, но и боги? Считалось ли предоставление еды и питья необходимым для того, чтобы мертвого человека приняли в Счастливый потусторонний мир? Помещение еды в могилы, вероятно, несет в себе много смыслов, но прежде всего оно служит, с одной стороны, подтверждением твердой веры в загробную жизнь, а с другой – признанием необходимости умиротворения духовных хранителей иного мира.

Героическая смерть

Были там кельты, что также зовутся иберы.
Честью считают в сражении пасть, и нечестьем считают
Мертвых сжигать: и верят, что к небу восходит
Тот, чей заброшенный труп разорвет голодающий коршун…[83]

Силий Италик. Пуника, III (Перев. Н. Ю. Живловой).

Два римских писателя – Элиан и Силий Италик – писали о любопытном обряде, который практиковали кельтиберы северо-востока Испании. Тела благородных воинов, убитых в бою, подвергали экскарнации: их оставляли на открытом воздухе, чтобы плоть их была съедена птицами-падальщиками. Считалось, что такие птицы были священными для бога небес и с их помощью души доблестных будут вознесены в его чертоги.

В эпических поэмах «Илиада» и «Энеида» Гомер и Вергилий описывают погребальные обычаи древних греков и троянцев, а также обряды в честь тех, кто храбро сражался и погиб в бою. Тела сжигали на огромных погребальных кострах, чтобы герои поднимались в небо в виде дыма и присоединялись к богам. Аналогии с этими ритуалами захоронения можно обнаружить у британцев во времена римского владычества. Примерно в 50 году н. э. один вождь умер в Веруламии (Сент-Олбанс). Некоторое время его останки сохраняли, затем был устроен погребальный костер. Тело вождя сожгли вместе с некоторыми его вещами. Затем пепел поместили в гробницу, окруженную ограждением, а у входа погребли тела двух женщин – возможно, в качестве духовных стражей мертвого вождя. Место захоронения на современной Фолли-лейн, к северу от римского города железного века, оставалось центром почитания на протяжении всей римской эпохи, будто память об этом благородном британце, как о некоем доброжелательном боге-предке, была связана каким-то образом с гением места.