Кельты анфас и в профиль

Но мэнкцам вообще-то грех жаловаться: независимость хоть и не полную, но сохранили, мэнский наряду с английским считается официальным языком, используемым в парламенте, да только кто и как его там использует? Произносят несколько фраз на торжественных церемониях как дань древней традиции и все… Конечно, есть энтузиасты, которые пытаются возрождать мэнский язык. И вполне возможно, что у них это получится: все-таки со смерти Нэда Мадрелла прошло не так много времени, сохранились и магнитофонные записи говорящих по-мэнски, и описания грамматики языка. Хотя все равно какая-то грустная история выходит. Как не вспомнить слова Виктора Павловича Калыгина: «Последние этапы существования мэнского языка могут служить хорошей иллюстрацией к теме "Как умирают языки"».

Прежде чем мы мысленно перенесемся на новый остров, вернемся в Британию и поговорим еще об одном не столь известном у нас кельтском народе — корнцах.

Корнуолл находится на юго-западе Великобритании и представляет собой полуостров, тонким мыском уходящий в Атлантический океан, будто стремясь оторваться от Британии. Когда-то давно там проживало бриттское племя думнониев. После уже известных нам событий думнонии оказались отрезанными от других бриттов, валлийцев и кумбрийцев, зато не переставали поддерживать родственные связи с теми из своих соотечественников, кто перебрался в Арморику.

Забавно, что королевство думнониев в раннем Средневековье так и называлось Думнония; а по ту строну Ла-Манша, на континенте, существовала Домнонея — практически одноименное королевство, основанное бриттами-переселенцами в память о своей родине. Это случается сплошь и рядом, во все времена и у всех народов. Взять хотя бы такие известные всем примеры, как североамериканский Новый Орлеан или Новую Зеландию. До сих пор по названиям городов и местностей в Бретани можно определить, откуда родом были первые поселенцы: к северу от города Кемпера есть городки Лаголен, Турх и Элиант. Точно так же рядом расположены валлийские города Ллаголен, Турх и Элиан. И таких примеров множество. Но чтобы закончить, добавлю лишь, что одна из Областей современной Бретани, Корнуайская, по-бретонски звучит как Керне. Точно так же звучит по-бретонски (и по-корнски!) название Корнуолла. И это тоже совершенно не случайно.

Но вернемся в Корнуолл. Во времена расцвета кельтских окраин здесь было относительно спокойно, корнцы водили дружбу с бретонцами, вместе ловили рыбу, путешествовали из одного монастыря в другой… Когда читаешь историю о Тристане и Изольде, диву даешься: действие происходит то по одну сторону пролива, то по другую, то на одном полуострове, то на другом, а то и вообще непонятно, о каком Корнуолле идет речь — том, который побольше и на острове, или о Корнуайской области на континенте? Скорее всего это отражение вполне реальной ситуации, когда потомки бриттов еще не осознали себя отдельными народами.

Разумеется, восточные соседи довольно быстро начали делать попытки прибрать Корнуолл к рукам. Уже в X веке маленькое бриттское королевство стало вассалом Англии, а столетием позже вошло в ее состав. Ну а дальше — уже знакомая история: постепенно влияния Англии становилось все больше, а независимости и самобытности все меньше. Корнский язык и местную культуру, однако, сгубил не сам факт подчинения Англии и даже не военные действия, которые развернулись здесь в ходе Английской революции, а совершенно не драгоценный, но востребованный металл олово.

Олово на полуострове добывали еще с античности, но настоящий «оловянный бум» начался в XVI веке, когда в Англии случился промышленный переворот. Соответственно, и олово стали добывать в промышленных масштабах. В Корнуолл, прежде находившийся на отшибе и живший потихоньку обычной жизнью бедной окраины, хлынули рабочие из Англии. Одновременно с этим Англия стала еще и морской державой номер один. А Корнуолл оказался на перекрестке морских путей. Такое стратегическое расположение, хоть и выгодное в плане экономического развития, привело к тому, что вслед за рабочими сюда стали в большом количестве прибывать и моряки со всей Англии. Корнский язык стал постепенно угасать и уже в XVIII веке вышел из употребления.

Про то, как энтузиасты пытаются восстановить корнский язык, я расскажу несколько позже. А впереди — рассказ о единственной кельтской стране, которая, потеряв независимость, смогла ее отвоевать обратно. О ней расскажу несколько подробнее, чем о других.