Кем был Гитлер в действительности

В. Реккерт: Так что встреча в Кёльне была завершением процесса консолидации, в ходе которого все больше капиталистов и крупных землевладельцев объединялось вокруг «политического проекта назначения Гитлера канцлером», что означало поддержку фашистской диктатуры.

К. Бахман: Кёльнская встреча ознаменовала начало нового этапа. Он был непродолжительным и определялся задачей, связанной с осуществлением этого проекта. Речь шла о соглашении о коалиции партий, возглавить которую в правительстве должна НСДАП, о дележе министерских кресел, о достижении договоренности о первых шагах к установлению фашистской диктатуры.

В. Реккерт: Если я возвращусь к сравнению кривой числа избирателей и кривой успеха...

К. Бахман: ...то кривая успеха НСДАП и ее фюрера отразит процесс объединения капиталистов вокруг той империалистической программы, которую представлял и обещал осуществить фашизм. Обманутые НСДАП массы могли бы водворить Гитлера в имперскую канцелярию путем путча, чего не хотели ни он сам, ни господствующие силы, поскольку они помнили опыт 1920 и 1923 гг. Однако самые влиятельные монополисты располагали возможностью позволить Гитлеру с «верительной грамотой» о назначении за подписью главы государства и во фраке добраться до правительственного центра с парадной лестницы. Таким путем все получало видимость законности. Установление фашистской диктатуры выглядело всего лишь как простая смена кабинета. Так изображают дело и наши современные историографы — как законное получение власти Гитлером и его партией.

Гитлер в клубе промышленников

В. Реккерт: Кривая числа избирателей отражает, значит процесс собирания масс, а кривая успехов — процесс объединения капиталистов.

К. Бахман: Во всяком случае, это две разные вещи. Массы мелкой буржуазии поддались на приманку фашизма и его лживые обещания. Хозяева немецкой крупной промышленности присматривались к нацистской партии и ее руководящей группе под углом зрения возможности их использования в интересах капитала.

В. Реккерт: Это испытание было поначалу не в пользу Гитлера?

К. Бахман: Или следовало сохранить приукрашенное парламентаризмом господство монополий, или надо было его заменить другой формой господства финансового и монополистического капитала, чтобы попытаться выйти из кризиса посредством террора, гонки вооружений и завоеваний. Вот в чем сначала заключалась их проблема. При этом, конечно, речь шла о подходящей для такой цели фигуре, за которой следовали бы массы.

* * *

Из доклада Гитлера в клубе промышленников в Дюссельдорфе 27.1.1932 г.:

«Если бы нас не стало, то сегодня в Германии больше уже не было бы буржуазии, а вопрос: большевизм или небольшевизм — был бы уже давно решен!

...Вы видите перед собой организацию, исполненную самым выдающимся национальным чувством, построенную на тезисе абсолютного авторитета руководства во всех областях, во всех инстанциях, единственную партию, которая преодолела в себе без остатка не только интернациональные, но и демократические идеи, которая во всей своей организации вводит только ответственность, приказ и послушание, а тем самым впервые в политическую жизнь Германии втягиваются миллионы людей...

И если нас упрекают в нетерпимости, то алы с гордостью в ней признаемся: да, мы приняли непреклонное решение вырвать до последнего корня марксизм в Германии».

Цит. по: Вольфганг Руге и Вольфганг Шуман. Документы немецкой истории 1929—1933 гг. Франкфурт-на-Майне, 1977, с. 57.

* * *

Решиться на генеральную перестройку капиталистической формы господства — это нечто иное, чем сменить одно буржуазное правительство на другое. Можно было бы сказать: господствующему классу легче избавиться от рейхсканцлера, занявшего свой пост буржуазно-парламентским, конституционным, путем и придерживающегося соответствующих правил, чем от фашистского диктатора. Перед лицом таких чреватых серьезными последствиями решений немецкие монополисты действовали по пословице: семь раз отмерь, один — отрежь.

В. Реккерт: В чем конкретно заключались опасения?

К. Бахман: Неприятное ощущение и сомнение вызывала прежде всего свита Гитлера с ее избыточно громким социальным и антикапиталистическим фразерством.

В. Реккерт: Но как раз эта-то свита и делала Гитлера привлекательным. Только он мог образовать реакционное правительство, опирающееся в политике на массовую базу.

К. Бахман: Согласен. Однако отсюда и начались волнения буржуазии. Сможет ли быть удержана вся эта масса приверженцев, если раскроется сущность фашистской диктатуры? Будут ли обманутые располагать возможностью осуществлять действенное давление на главарей НСДАП и на Гитлера? И не поддадутся ли нацистские главари такому давлению мелкой буржуазии и не попытаются ли они проводить мелкобуржуазную политику вместо той, которой ждут от них представители крупной буржуазии?