Кем вы ему приходитесь?

Письмо второе

Товарищ Вигдорова!

Прочел Вашу статью «О понятиях совсем не старомодных», и она меня совсем не удовлетворила. Слишком мягко Вы сказали о месткомовцах и о Жохове.

Хочу рассказать Вам случай из жизни.

В одном маленьком селе слушалось дело о покушении на честь женщины. Такие дела в нашем суде решают просто и строго. Имелось заявление потерпевшей, не отрицал своей вины и подсудимый. Последовал приговор, насколько мне помнится, — пять лет тюрьмы.

Потерпевшая была молодая замужняя женщина, мать двоих детей. На суде присутствовал и ее муж, и почти все жители этого небольшого села. Что-то в этом деле показалось мне неясным. После приговора я подошел к осужденному и спросил, не хочет ли он обжаловать приговор суда. Он коротко ответил: «Нет».

Когда кончился суд, здесь же, в зале, я разговорился с одним парнем, односельчанином осужденного, и он сказал мне, что дело это совсем не просто, что осужденный давно был близок с этой женщиной, но, не желая позорить ее перед мужем и перед селом и спасая ее и ее семью, решился на тюремное заключение. Не хочу вдаваться в оценку поведения женщины, но как в свете того, что я рассказал, выглядит Жохов и местком музыкального училища?

М. Малицкий.

Редакция публикует два письма, но почти все многочисленные отклики, пришедшие в ответ на статью «О понятиях совсем не старомодных», единодушны в ее оценке («слишком мягко!»). Любопытно, что никого из читателей не занял вопрос, который так жгуче волновал руководителей музыкального училища, — о существе отношений молодых людей. Нет, никто из читателей не спросил об этом. Все пишут про то, что считают самым важным, — о человеческом достоинстве.

Мне кажется, что случай, рассказанный М. Малицким, расставляет все по своим местам. Дело не только в том, что молодой человек защищал честь женщины и ее достоинство (здесь как раз тот случай, когда она сама загубила свое достоинство, допустив этот позорный суд). Но, должно быть, для молодого человека тут не было вопроса: его собственная совесть властно вынесла трудное, но, видимо, для него единственное решение. Действительно, в свете того, что рассказано в письме читателя, Жохов с его поспешным доносом по начальству выглядит скверно. Однако, хотя в письмах нет ни одного слова в защиту Олега, все читатели главную причину зла видят не в нем. Ведь даже для вполне сложившегося и зрелого человека не безразлична атмосфера, в которой он живет. Атмосферу же вокруг него создавали воспитатели.

Одно из писем (одно на сто) придерживается такой точки зрения. «Я считаю, что просьба Петровой к директору поговорить с ней наедине подтверждает слова Жохова, — пишет В. Мазов. — Ф. Вигдорова считает, что сказать правду — это значит сделать подлость. Ее беспокоит то, что соучастник Жохов нарушил мужскую честь, сказал правду… Нет, надо вмешиваться в чужую жизнь, семью, если там неладно. Ф. Вигдорова своей вредной статьей потворствует распущенности».

Я не буду спорить с этим письмом. Я только со страхом думаю, как выглядело бы собрание месткома под председательством В. Мазова…

Ответом ему может служить одно из писем: «Конечно вмешательство необходимо, — пишет читатель, — ну, например, когда муж пьет, избивает жену и детей, тут нельзя пройти мимо… Но и здесь не всегда многолюдное вмешательство приносит пользу. А уж разобраться, любят ли двое друг друга, кто виноват в их ссоре, надо ли им быть вместе или лучше расстаться, — это решать им двоим или с помощью близкого друга. Общему собранию тут делать нечего».