Кемаль Ататюрк

Лето 1926 года стало знаменательным этапом: расправившись с политическими противниками, реальными или потенциальными, Кемаль отводит своим реформам время, чтобы убедить турок в их целесообразности. Партии юнионистов, пережившей поражение в 1914–1918 годах, больше не существует. Все, кто мог мешать ему в проведении реформ, мертвы физически или политически. Рауф, например, вернется в Турцию только в июле 1935 года; Кемаль, узнав о его возвращении, пригласит его к себе, но Рауф откажется. Дружба между ними угасла уже давно.

Кризис лета 1926 года окончательно разлучил Кемаля практически со всеми друзьями детства и соратниками по борьбе за независимость, прошедшими рядом с ним через все испытания и разделявшими его надежды. Начиная с 1922 года многие из них расстались с ним, тяжело переживая тот факт, что Кемаль забывает о старой дружбе и приближает к себе вновь появившихся; они неспособны понять, что Кемаль никогда не останавливался перед выбором: будущее Турции или дружба. Сам Исмет в «Мемуарах» не скрывает своего потрясения, вспоминая о процессе 1926 года, когда были осуждены и приговорены к жестоким мерам наказания многие из его друзей…

Когда председатель Трибунала независимости спросил Карабекира: «Ваша честь, вы оказали огромную услугу стране во время войны за независимость и национального движения… Почему вы примкнули к оппозиции?» — генерал ответил, что очень сожалеет о том, что некоторые «аморальные» личности оказали влияние на Кемаля, и напомнил о своем письме Исмету, где требовал их устранения. Кель Али и Кылыч Али, соответственно председатель и член трибунала, были в первых рядах этих «аморальных»…

И только Али Фуаду удалось восстановить старую дружбу. Через восемь месяцев после суда в Измире он приехал в Чанкая. Фуад столкнулся лицом к лицу с Кязымом, президентом Национального собрания, который не смог защитить своих депутатов и членов Трибунала независимости. По словам Фуада, Кемаль якобы критиковал тогда и Кязыма, и Трибунал независимости, а затем добавил: «Я знаю, что была совершена огромная несправедливость по отношению к моим друзьям».

Глава девятая ТРИУМФ

Анкара покрыта снегом. В доме Исмета все готовятся к предстоящему событию. Вот уже два месяца, как Кемаль попросил своего премьер-министра и его жену организовать бал. Хотелось показать, что не один посол Франции способен организовать в Анкаре праздничные приемы, пользующиеся большим успехом. Наконец наступила долгожданная дата — 27 февраля 1927 года. Из-за обильного снега машины вынуждены были остановиться далеко от дома, а гости добираться далее пешком. Посол Англии заметил: «Мы можем стать добычей волков, и, когда они кончат нас пожирать, снег покроет наши фраки и цилиндры». Хозяйка дома встречает гостей с непокрытой головой, а Кемаль целует руку дамам. Все восхищаются дочерью французского посла, юной Сарро, только что пышно отметившей восемнадцатилетие: она в вечернем платье с обнаженными руками и шеей. «Ты видишь, — прошептал Исмет жене, — насколько элегантной можно выглядеть в таком наряде, но поторопись — тебе осталось не так уж много времени».

Десять дней спустя были упразднены Трибуналы независимости: они рассмотрели дела 7446 арестованных, из которых 4122 были оправданы, было вынесено 640 смертных приговоров, причем половина из них заочно. Через восемь месяцев после заговора в Измире Исмет торжествует победу над самыми упорными противниками. Но порядок, установленный в регионе проживания курдов, весьма относительный. Всё возрастающий разрыв между бюджетными средствами и необходимыми затратами на управление железными дорогами вынуждает правительство уступать дорогостоящие концессии иностранным компаниям. Многие задавались вопросом: как долго продлится победа Исмета?

Покорение Стамбула

30 июня 1927 года маршал Мустафа Кемаль покидает армию, но это событие не привлекло особого внимания, так как его затмило другое, более знаменательное. В тот же день Кемаль отправляется на поезде в Стамбул, где не был целых восемь лет. В конце мая 1927 года у Кемаля было несколько сердечных приступов, и врачи рекомендовали ему отдохнуть на берегах Босфора.

В сентябре 1924 года более ста тысяч встречающих на берегах Босфора ожидали прибытия президентской яхты в бывшую столицу. Каково же было их разочарование! Удивительный Стамбул! Первоначальное скептическое отношение к режиму Кемаля («это долго не продлится!») сменилось беспокойством и ревностью. Стамбул не сдавался: тогда как экономическая жизнь замирала, светская жизнь продолжала бурлить, а красота русских «принцесс» по-прежнему украшала вечера в двух знаменитых кабаре бывшей столицы — «Черном жемчуге» и «Бирюзе». Жизнь Стамбула резко отличалась от таковой в Анатолии. Прибыв в Анкару, французский посол Сарро был поражен «разительным контрастом между климатом Стамбула и Анкары. Насколько далека была Анкара от космополитизма Константинополя!».