Кэндлстон — пожиратель света

Семифутовый цилиндр низко загудел, и внутри его гладкого корпуса вспыхнул яркий луч света, устремившийся вверх. Басовый гул отдавался во всей пещере, легкая вибрация передалась через пол в ноги Бонни.

Эшли указала на регулятор с бегунком.

— Если я подниму бегунок выше, луч внутри корпуса увеличится, и чем выше я стану его поднимать, тем активнее будет луч.

Пульс у Бонни зачастил, зубы застучали от тряски, и крохотные капли пота выступили на лбу. Сняв пальто, она аккуратно положила его на стул.

— А для чего этот луч?

Эшли снова щелкнула тумблером, и свет в цилиндре погас, а заодно прекратилось и гудение с тряской. Она приблизилась к Бонни и тихо сказала, почти шепотом:

— Он имитирует луч Экскалибура, световую энергию, с помощью которой ты транслюминировала Девина.

Бонни до боли закусила губу. Луч Экскалибура? Транслюминировала Девина?Откуда Эшли знает об Экскалибуре и Девине? И что значит «транслюминировала»?

Схватив Бонни за запястье, Эшли притянула ее к себе и прошептала:

— Я многое о тебе знаю. — Затем, покосившись ей за спину, прибавила: — И про твои крылья тоже.

Бонни вскрикнула и отшатнулась, но Эшли держала крепко.

— Тсс! Не волнуйся. Твой отец знает, что я знаю, но я знаю гораздо больше, чем он думает. — Эшли дотронулась до рюкзака Бонни. — Давай я помогу тебе его снять? Тебе наверное, неудобно. Я очень хочу увидеть твои крылья, и потом — тут все знают, что они у тебя есть.

Бонни постояла, помялась с ноги на ногу, чувствуя, как запылали уши. С самого детства ее крылья были страшной тайной, уродством, хуже, чем прыщ на носу или неудачная прическа. Но Эшли, казалось, говорила ласково и искренне, так что, когда она потянулась расстегнуть лямки рюкзака, Бонни не сопротивлялась.

— Ты говоришь «все»? — спросила она, когда одна лямка повисла вдоль ее плеча. — Разве здесь есть кто-то еще, кроме меня, тебя, моего отца и твоего дедушки?

— Признаться, да, — отвечала Эшли недрогнувшим голосом, хотя руки ее остановились. — Но пусть лучше доктор Коннер сам тебе о них расскажет.

— О них? Их много?

Эшли расстегнула вторую лямку, и рюкзак свалился на пол. Бонни расправила крылья, вытянув их сначала назад, затем вверх. Глаза Эшли чуть не выпали из орбит.

— Вот это да! Нет, я знала, что они должны быть большими, чтобы выдерживать твой вес, но… Ничего себе!

Лицо Бонни жарко вспыхнуло. То, что Эшли так откровенно глазеет, заставило ее сильнее прежнего почувствовать свое уродство. Она нагнула голову, надеясь, что лицо не выдаст ее мыслей.

Эшли кашлянула, выражение ее смягчилось. Наклонившись к Бонни, она прошептала:

— Я понимаю, каково тебе. По мне не видно, но я тоже не такая, как все.

Она протянула руки, указывая на лабораторию:

— Оглянись вокруг, Бонни. Это я все спроектировала и помогала строить. У меня чудовищный мозг, он работает как суперкомпьютер на ядерных ускорителях. Мои одноклассники уверены, что я умею читать мысли. Я умею анализировать и вычислять с такой скоростью, что не успеют они подумать, а я уже говорю, что они думают. У меня нет друзей. Разве девочкам нужна подруга, которая всегда знает, что у них на уме? Да ни за что! А мальчишки? То же самое. Сколько раз я видела, как они зажимают руками уши, когда я подхожу.

Эшли передразнила их, показав, как они это делают.

— Что они себе воображают? Что их мозги вытекают через уши? Конечно, это нелепо, но дела не меняет. — Эшли погладила верхний край левого крыла Бонни и тихо прибавила: — Я… я… слышала, как они называют меня «мутант» и «пришелец». Иногда… иногда я думаю, что они, может быть, правы. Может быть, я и есть мутант.

Доктор Коннер подошел к девочкам, держа одну руку в кармане, а в другой неся блокнот на пружине.

— Я смотрю, вы уже подружились.

Бонни увидела знакомое выражение на его лице — сияющую улыбку, которая годами дурачила ее. Стоило ей раскрыть крылья, все, казалось, тоже раскрылось. Все стало четко, ясно, прозрачно. Теперь она разглядела в его жемчужно-белом оскале лощеного лицемера, лжеученого. Его притворство выплыло наружу. Настал момент истины. Она сложила руки на груди и нетерпеливо забарабанила ногой по полу.

— Могу я видеть свою мать?

— Скоро увидишь, — ответил он. — Обещаю.

— Она здесь?

— Да. Я тебе все объясню. — Он передал блокнот Эшли. — Образцы великолепны. Думаю, что фоторецепторы работают. Не вижу причины откладывать далее завтрашнего утра, но сегодня давай устроим сеанс общения.

Эшли расплылась в улыбке.

— Здорово! Сначала я все же наведаюсь к Папочке. Я скоро вернусь! — Стиснув напоследок запястье Бонни, она поскакала в дальний угол пещеры.

Доктор Коннер поднял со стула рюкзак и взвесил его на руке.

— Там что-то есть?

— Только мой дневник. Ничего другого не помещается, когда там крылья.

Опустив рюкзак обратно на стул, где лежало пальто Бонни, он сунул руки в карманы.

— Я наслышан о твоих опасных приключениях. Ты вела себя очень храбро. Я прошу тебя снова проявить храбрость, потому что только так ты сможешь спасти свою мать. Вот зачем я тебя и привез.