Кенгуру

Варью наконец вылез из машины и принялся , менять колесо. У него едва хватило сил отвернуть гайки на диске. Он даже решил, что, раз уж так случилось, заодно и смажет их, прежде чем ставить на место. Но ничего из этого не вышло. Время летело стремительно, и когда он взглянул на часы, то до встречи оставалось меньше часа. А еще предстояло добраться до базы, сдать машину и потом сломя голову лететь до улицы Шандора Кёрёши-Чомы. Ставя новое колесо, он сорвал резьбу на одной гайке; держалась она разве что на соплях. Другой не было. «Ладно,— подумал он,— до базы доберусь, а там пусть слесаря...» Он опустил машину, убрал домкрат — и лишь тогда увидел, что в новом колесе не хватает давления. Пришлось повозиться с клапаном, колпачком. Добавив в камеру одну атмосферу, он наконец поехал дальше.

Пока Варью менял колесо, с него семь потов сошло. Майка липла к спине, да и джинсы были хоть выжимай. Он уже почти не думал о Йоцо, но все-таки гнал машину, чтоб поскорее добраться до базы.

Когда Варью вошел в «Семерку треф», часы показывали десять минут шестого. Он осмотрел зал — Йоцо не было видно. Тогда он уселся в свободный бокс, с беспокойством поглядывая на входную дверь. Когда к столику подошел официант, Варью выжидательно взглянул ему в лицо, надеясь, что у того есть для него какое-то известие.

— Что принести? — спросил официант.

— Пива. Похолоднее,— сказал Варью; потом поднял руку, чтобы остановить повернувшегося было уходить официанта.— Меня никто не искал?

Официант оглядел Варью, его пропотевшую, грязную майку, длинные, слипшиеся волосы, худое, бледное лицо и отрицательно покачал головой. Варью все не хотел успокаиваться, боясь, что опоздал.

— Не приходил тут шофер один, такой, знаете, невысокий, с короткой стрижкой... Смуглый... На заграничных рейсах работает...

Официант заулыбался.

— На заграничных рейсах? Йоцо, что ли?

— Вот-вот, Йоцо...

— Нет, еще не приходил. Если подумать, так я его давно не видел, добрые три недели...

— Сегодня будет. Тащите пива.

Иштван Варью с облегчением вздохнул. Откинувшись к стенке, бегло оглядел посетителей. И пришел к выводу, что хоть и по разным статьям, но лет на двадцать в общем и целом их за глаза можно было бы упечь. Даже без всякого расследования. Расследование только дело бы испортило: вместо двадцати вышло б все тридцать, если не пятьдесят.

Официант принес пиво; Варью потрогал бутылку: она была холодной. Наполнив стакан, он с наслаждением, не спеша, стал тянуть свежий, горьковатый, бьющий в нос напиток. Пиво лилось в пересохшее горло, как дождь на истомленную зноем землю; язык вновь обретал способность различать вкусы, из тела уходила тупая, вяжущая мышцы усталость. Варью положил перед собой марсельскую открытку, медленно, чуть ли не по слогам, перечитал текст, потом перевернул открытку другой стороной. И тут с удивлением обнаружил, что до сих пор даже не разглядел толком эту сторону. А посмотреть там было на что. Открытка изображала казино в Монте-Карло, игорный зал. На переднем плане находилась рулетка. По традиционному зеленому сукну, разделенному на клетки, шли рядами числа, а поверху желтыми, синими, красными столбиками и горками лежало много-много жетонов. Самое интересное заключалось в том, что стол с рулеткой окружали не люди, а собаки — породистые, ухоженные, в пиджаках и белых рубашках, при галстуках. По всем признакам ставки были немалые. Крупье, флегматичный боксер, как раз собирался привести в движение колесо, но задержался, так как в последний момент один легавый кобель, нагнувшись над столом, принялся выставлять столбик жетонов на 7 номер. Воспользовавшись задержкой, еще две собаки на дальнем конце стола, бульдог и доберман-пинчер, тоже поспешно выставили свои жетоны. Странная была это компания. У легавого пса на голове красовалась белая шляпа с широкими полями, какие носят на курортах; в пасти дымилась громадная гаванна, в левой лапе зажата была пачка зеленых банкнот — долларов. В покрое его пиджака было что-то от военного мундира, он напоминал тиковые сюртуки, какие любят носить отставные генералы. На отвороте пиджака поблескивал орден; из левого кармана тоже торчали доллары. Доберман-пинчер на конце стола был в пиджаке горчичного цвета, с легким цветным шарфиком на шее, сосед же его, бульдог, от волнения даже пиджак снял, оставшись в рубашке в красно-белую полоску; он, конечно, тоже курил сигару.