Кёнигсберг-13, или Последняя тайна янтарной комнаты

Ольга хватает сумочку и, стараясь бежать как можно тише, наступая только на цыпочки, семенит по полутемному коридору. Впереди, за поворотом, уже видна дверь наружу. Но около нее за какой-то стойкой находится молодой мужчина среднего телосложения. Ей кажется, что она еще не видела этого пацана, но понимает, что он тоже представляет угрозу. Выбора нет. Ольга встает всей подошвой на пол, упираясь на каблуки, забрасывает сумку за плечо, и, делая беззаботно-наигранный вид, показывается из-за угла. Тот встает во весь свой немалый рост, и пока он удивлен, она приближается красивой и быстрой походкой. Он преграждает путь, но отчаянно рискующая молодица не собирается сдаваться. Ольга подходит вплотную, оценивает игривым взглядом, подмечая позу, и, протягивая к нему руку, призывно открывает рот, словно хочет спросить, причем спросить что-то очень приятное и сладкое. А затем неожиданно для врага наносит ему жестокий удар. Тонкая женская шпилька вдавливается в его туфлю, коленкой она бьет мужчину в пах, отталкивает его в опущенные из-за резкой боли плечи и бросается к двери. Она распахивается, и женщина выскакивает наружу, стремительно покидая двор и близлежащую территорию. Возможно, сзади погоня, она ничего не слышит, в ее ушах только свист и шум от пережитого волнения.

За углом какого-то здания она приостанавливается, чтобы посмотреть, что это за улица, понять, в каком районе она находится и попросить прохожего одолжить ей телефон на пару минут. На доме обнаруживается табличка, женщина читает: Переведеновский переулок, дом 9. Она не может поверить своим глазам, кажется, что так сходят с ума; на здании четко возникает свастика. Мне просто мерещится, это лепнина, шаблонные розетки, простой узор. Ольга в отчаянии, силы заметно покидают журналистку, но раскисать пока рано, и она мечется в поисках надежного укрытия.

Ольга бежит во двор и в одно мгновение решает заскочить в подъезд вслед за какой-то теткой. Та недовольно поглядела на нахалку, проскочившую за ней, что-то буркнула и вызвала лифт. Тогда как нахалка скоренько поднялась по лестнице на площадку последнего этажа и присела на ступени, чтобы перевести дух. Тетенька вышла на своем этаже и громко захлопнула дверь квартиры.

Чтобы не впасть в отчаяние, Ольга бросает перед собой сумочку и достает телефон. Он открыт, задняя панель валяется отдельно. Ольга просматривает все: прощупывает отделения, раскрывает и шарит в косметичке, глядит в углы внутренней подкладки. Все в порядке, они просто юнцы, не профессионалы, – успокаивает себя женщина, пока наконец не обнаруживает сим-карту. Ее телефон просто разобрали и бросили в сумку, они ничего не собирались с ней делать до приезда кого-то третьего. И, значит, все логично: то, что ей удалось выбраться, и что телефон оказался на месте. Теперь осталось только выжить, не допустив ошибки.

Когда телефон собран и взвешен на ладони, ей остается только набрать номер. Но кому звонить?!

На работу? Шефу? Коллегам? Амзе? Знакомым депутатам из Госдумы или другим властным товарищам из числа интервьюируемых, – но тех, чьи номера есть в ее трубке? Кому же?

Наконец Ольга решает, идет вызов, и она вся мелко трясется в ожидании. После пятого или шестого гудка звучит отрывистое:

– Да.

– Александр, – облегченно вздыхает Ольга и, чтобы не расплакаться, страстно шепчет: – Забери меня скорей, меня похитили, забери меня скорей, я сбежала.

– Где ты? – перебивает краткий и уверенный вопрос.

– В Переведеновском переулке, возле здания со свастикой.

– С какой свастикой?

Глава 15

Он перезвонил как только добрался. Ольга выпорхнула из подъезда и вскочила в припаркованное авто. Она смотрела как он управляет, умело колеся по московским улицам, молча, ничего не спрашивая, в уверенности, что она сейчас выговорится сама. Он видел, что Ольга испугана, видел ее исцарапанные запястья, помятый вид и бледные от волнения щеки.

– Куда мы едем? – наконец спросила журналистка.

– В одно безопасное место. Там и поговорим.