Кенигсмарк

Добрая треть площади, занимаемой Лаутенбургом, покрыта буковым и еловым лесом, так называемым Герренвальдом, который начинается на севере герцогства. Остальная же часть представляет собой песчаную почву, с трудом поддающуюся обработке; но она весьма пригодна для развития здесь промысла, состоящего в обжигании извести и составляющего главный источник дохода государства.

В герцогстве два города. Из них Сандау, расположенный на равнине, имеет 22 тысячи жителей; это город исключительно промышленный. Столицей герцогства является город Лаутенбург, имеющий 40 тысяч жителей; здесь находятся резиденция епископа и апелляционный суд и расположены: бригада кавалерии, сформированной из 11 — го драгунского и 7 — го гусарского полков, 182 — й пехотный полк, полуполк артиллерии и небольшой отряд инженерных войск.

Образ правления конституционно-монархический; престолонаследие передается старшему в роде, не только по мужской, но и по женской линии. В конце XVIII века великая герцогиня Шарлотта-Августа единолично правила государством. Нынешний великий герцог Фридрих-Август обязан своей властью браку с наследной великой герцогиней. Лаутенбургские великие герцоги — непосредственные вассалы Вюртембергского короля, и посредственные — германского императора.

Государство Лаутенбург выбирает трёх депутатов в рейхстаг; два из них принадлежат к аграрной партии, один, представитель города Сандау, — социалист. Все трое входят, по праву, в герцогский совет, который собирается два раза в год в лаутенбургском замке; членами этого совета являются, также по должности, президент муниципального совета в Лаутенбурге и два советника, выбираемые своими коллегами. Прочие члены герцогского совета избираются гражданами великого герцогства путём ограниченного голосования. Председательствует в совете сам герцог. Постоянная комиссия из шести членов, аналогичная французским департаментским комиссиям, следит, в промежутках между сессиями, за ходом текущих дел.

ЖИЗНЬ ПРИ ЛАУТЕНБУРГСКОМ ДВОРЕ

Четыре раза в неделю я даю уроки наследному герцогу: два раза по истории, один по философии и один по литературе. Я являюсь для этого в его апартаменты, находящиеся в правом крыле дворца, центральную часть которого, как я уже сказал, занимает сам великий герцог; левое крыло отдано всецело великой герцогине Авроре.

В рабочем кабинете герцога Иоахима стены увешаны лучшими немецкими картами картографического заведения Киперта. Там два портрета — великого герцога и его первой жены, баварской графини Тепвиц, которая изображена с лютеровским крестом; она умерла три года назад. Герцог Иоахим точная копия матери.

Я никогда не видел воспитанника более прилежного, чем этот молодой принц. Он уже много знает, но, к сожалению, всё в одном плане. Я не очень бы удивился, если бы, по смерти великого герцога, государство Лаутенбургское сделалось имперской землёй.

Люди, которые никогда ни в чём не нуждались, могут самообольщаться, думая, что жизни, во всех отношениях полной комфорта, вполне достаточно для счастья.

Я счастлив. Мне нужно думать только о своих лекциях. Два или три учебника, неизвестные здесь, обеспечивают мне мою подготовку.

Да, повторяю, я счастлив. На днях я буду завтракать у великого герцога. До сих пор я три раза обедал у полковника Венделя. Его жена положительно ко мне расположена. Я дал ей несколько книг из тех, которые я привёз для

великой герцогини. Это очень любезная дама, и лучше быть в хороших отношениях с её мужем, полковником.

Обыкновенно я завтракаю с Киром Бекком, Кесселем и офицерами штаба. Время от времени является и маленький Гаген. При виде его все исподтишка посмеиваются, говоря, что сегодня он у великой герцогини в отпуску. К вечеру все исчезают, у всех есть какие-то дела и знакомства в городе; я остаюсь с одним профессором; иногда с нами засиживается и Кессель. Он больше молчит. Профессор разговаривает, но все его разговоры сводятся к жалобам: он ропщет на своего ученика, который не делает успехов.

Это не его ремесло. Вот покойный герцог другое дело; тот лучше умел понимать профессора. Это был человек с большой эрудицией. Как географ он, по-видимому, не имел себе равных.

Кессель допивает своё вино и спокойно замечает:

— Географ, который не знал, как обращаются с 77 — миллиметровым орудием.

Кир сердится и спрашивает:

— Вы, значит, отдаёте предпочтение нынешнему герцогу?

На это Кессель невозмутимо отвечает:

— Я не знал его высочества, великого герцога Рудольфа. Я знаю только, что великий герцог должен быть великим герцогом; он должен знать артиллерию, как тяжёлую, так и лёгкую, и тогда географы могут спокойно работать.

Странное дело. Профессор жалуется Кесселю, которого он, видимо, боится, а не мне, французу. Да, лояльность этих людей беспредельна.

Мы, французы, бываем довольны только тогда, когда мы играем в оппозицию. Здесь состояние умов вообще, и императорская полиция, организованная, надо сказать, изумительно, превращают людей в каких-то баранов; в сравнении с ними бараны Панургова стада могут казаться строптивыми и одарёнными воображением.