Кенийские сафари

— Я надеялась на это, но оказалось совсем наоборот. Из всех диких кошек гепард — самая собакоподобная. Пиппа, например, никогда не подбиралась к своей добыче, а как хорошая гончая загоняла ее в открытой борьбе. Подобно собакам, гепард не способен втягивать когти. Но вот характер у гепарда совсем не собачий, да и не львиный. Эльса, Вой и Гёл — очень общительны, после каждого происшествия с ними они приходили ко мне. И нам казалось, что они, подобно умной собаке, страдали от того, что не могут все рассказать. Пиппа же была очень скрытным, замкнутым животным. Даже после нескольких лет общения ее поведение во многом оставалось для меня загадкой. Наверное, поэтому повадки гепарда до сих пор не изучены, хотя еще Чингисхан держал у себя ручных гепардов, они были самыми любимыми его животными. Сейчас на Востоке гепардов приручают чаще, чем любую другую дикую кошку. Но до сих пор ничего путного об образе жизни и привычках гепарда не написано.

Конечно, Эльса, Бой и Гёл научили меня многому, — продолжает Джой. — С самого начала я для себя решила не баловать, не приручать Пиппу и, как только она подрастет, выпустить ее на свободу. Так мы и сделали.

Я очень волновалась — неужели вижу Пиппу в последний раз? Ее необщительный характер, казалось бы, говорил, что так и должно случиться. Но вскоре Пиппа пришла навестить нас, потом прибежала спасаться от леопарда, снова появилась без всякой нужды, а немного погодя — когда была ранена. В общем мы поняли, что гепард нас не забыл и намерен поддерживать знакомство. Но других людей она сторонилась, что, пожалуй, было и к лучшему.

Особенно растрогала меня Пиппа своим доверием, когда у нее появилось потомство. На пятый день после вторых родов она среди дня явилась в лагерь и потянула меня за собой в буш. Там, под поваленным деревом, она показала мне крохотных пушистых котят. Это доверие было тем ценнее, что Пиппа очень боялась за своих первенцев. Я следила за ними. За первые полтора месяца она двадцать один раз перетаскивала котят с одного места на другое, подозревая, очевидно, что старое укрытие уже известно врагам.

Пиппа сделалась хорошей матерью, но у нее, как, очевидно, у всех гепардов, очень сильно был развит инстинкт самосохранения. Львица, защищая потомство, готова пожертвовать собственной жизнью. Пиппа же, когда бремя семейной жизни делалось слишком тяжелым или забота о детях угрожала ее собственной безопасности, с легкостью бросала котят. Так, например, она поступила со своим первым и третьим выводками, когда начался сезон больших дождей. Из одиннадцати котят, произведенных ею на свет за два года, выжили лишь трое.

Джой пыталась показать мне свою питомицу. Мы ездили по зарослям, где Пиппа любила устраивать свое лежбище, взбирались на Леопардовые скалы, где она обычно грелась на солнце, но так и не нашли гепарда. На крыше адамсоновского лендровера все время возлежала Гёл.

— Жаль… (Джой назвала имя одного из служителей парка, которое я не запомнил) уехал в Исиоло. Он бы наверняка помог нам. У него изумительная способность всегда безошибочно угадывать, где спряталась Пиппа. Настолько безошибочно, что я начала верить в телепатию.

Когда я уезжал, Джордж надписал мне свою книгу, только что вышедшую в Лондоне. Ее название — «Бвана гейм» — труднопереводимое сочетание суахили и английского, нечто вроде «Хозяин диких зверей». Но читается книга легко, что называется в один присест. Здесь и о приключениях Джорджа в самых забытых уголках Кении, и об организации охраны животных, и об экспедиции через непроходимые болота Лориан, прекрасные описания природы, тонкие наблюдения за животными, эпизоды съемок кинофильма «Рожденная свободной». Только из этой книги я узнал, что в молодые годы «Дон-Кихот из Мугванго» был и буфетчиком, и молочником, и управляющим сизалевой плантацией, и искателем приключений. Наслышавшись о золотых рудниках царицы Шебы и царя Соломона, он вместе с другом отправился как-то искать драгоценный металл на озеро Рудольф. Карт этого района тогда еще не было, все продукты кончились, впереди до ближайшей маньятты туркана через пустыню и безводье было пятьдесят километров. Тогда, чтобы не умереть с голоду, они смастерили из корней акации остов лодки, обтянули его брезентом и отправились в путь через озеро Рудольф, с восточного берега на западный. Золота Джордж так и не нашел, но полюбил кенийский Север, его людей и животных и открыл там для себя куда большее богатство: интерес к жизни.

— Это моя последняя книга, — сказал тогда Джордж. — Пусть писательствует Джой. А я буду заниматься животными.