Кентарх

Первый же порог произвел на Михаила неизгладимое впечатление. В принципе у него был опыт сплава на автомобильных камерах по вздувшейся горной реке, протекавшей у их города. И поток там был насколько мутным, настолько же и стремительным. Ну или таковым казался, так как на велосипеде угнаться за сплавляющимися было не так чтобы и сложно. Правда, там, где была дорога, но не суть.

Горный поток при всем своем пугающем рокоте и бурунах, шириной не более двадцати метров или максимум семидесяти на редких разливах не шел ни в какое сравнение со Славутичем. Огромная река с руслом местами от берега до берега более километра, сжатая до двух-трех сотен метров, перекатывающаяся через подводные гранитные скалы. Вода здесь буквально ревела. Ладью бросало из стороны в сторону, она переваливалась с борта на борт или ныряла в стремительный поток носом. Что было особенно пугающим. Справа и слева были видны огромные валуны, едва возвышающиеся над потоком. Через них неслись тонны воды, образуя пенные буруны и водовороты.

А взглянешь на берег… Пожалуй, велосипедист и тут управился бы. Вряд ли их скорость превышала двадцать километров в час. А по ощущениям, так и того меньше. Но как же Михаилу при этом было страшно. Он вцепился в скамью побелевшими пальцами. Да и сам при этом побледнел как полотно.

Варяги же были веселы. Каждый новый взбрык своего судна они встречали возбужденным ревом словно дети. Ну ладно Михаил с друзьями, они и впрямь были детьми, не ведающими всех тех опасностей, что реально таила в себе та самая небольшая горная река. Сегодня он уже трижды подумал бы, прежде чем согласился оседлать камеру. Вот не был он адреналиновым наркоманом. Чего не сказать о его новых товарищах, которые сплошь являются таковыми.

Поймал на себе презрительный взгляд Сьорена, прямо-таки наполненного превосходством и чувством собственного величия. Господи, нашел перед кем выпендриваться. Он еще пусть членом начнет мериться. Хм. А вот тут можно и впросак попасть. Сам-то Михаил в своем настоящем теле выдающимися размерами похвастать не мог. А вот Зван… Если его орган еще и подрастет соразмерно телу, которому до предела еще далеко, то-о-о… Словом, он уже и сегодня может кое-кого удивить. Во всяком случае, Барди с ним было не тягаться.

Господи! О чем это он?! Тут эти пороги, страх, с которым он ничего поделать не может, и на закуску варяжский воин, отчего-то невзлюбивший парня. А ему подумать больше не о чем, кроме как о том, как бы помериться достоинством. Ну, может, по той простой причине, что мериться ему пока, собственно, и нечем.

Потом порог закончился, и они вырвались на быструю, но все же спокойную воду. Правда, продлилось это счастье недолго. Вскоре появилась скальная гряда, так называемый забор. Она не перекрывала поток полностью, но требовалась определенная сноровка, чтобы обойти эту преграду, омываемую Славутичем с извечным ревом пенного потока. И хотя они обошли это место на приличном удалении, течение в этом месте резко усилилось и изобиловало водоворотами, один вид которых пугал до жути. А затем впереди послышался все нарастающий могучий рокот следующего порога.

Признаться, после четвертого порога Михаил уже как-то попривык к перипетиям этого участка путешествия и перестал столь уж явственно реагировать на бурный поток. Мало того, уверившись в том, что лоцман с гребцами точно знают, что делают, даже начал получать удовольствие от захватывающих дух кульбитов.

– Хортица. Конец порогам, – указывая на виднеющийся вдали высокий скалистый берег, рассекающий поток на два рукава, произнес кормчий.

– А дальше что? – поинтересовался ярл.

– Высадите нас на левом берегу, а сами пойдете по правому рукаву.

– А левым?

– Можно и левым, это остров. Только правым течение быстрее и вода чистая. Чего тянуться как вол, если можно проскакать резвым жеребцом.

– Понял тебя.

Как только оказались на спокойной воде, Михаил наконец подступился к арбалету, благо получил разрешение на модернизацию. Поэтому расчет с мужиками и их высадка прошли мимо его внимания. Как и постановка мачты. К тому же ветер оказался встречным, поэтому варяги устроились на веслах. Двигались по довольно быстрому течению, а потому не особо усердствовали, оставив все те же пять пар весел.

Перво-наперво Михаил решил разобраться с его спусковым механизмом. На этот раз Йенса рядом не оказалось, он занял свое место на банке с веслом в руках. Впрочем, именно сейчас в нем потребности и не было. Инструмент свой он предоставил, а большего и не нужно.

Простота – залог гениальности. Механизм насчитывал всего-то пять деталей. Прибавить сюда зажим для болта, приделанный Михаилом крюк под натяжитель, плечи, тетиву и ложе. Вот и вся немудреная конструкция. Орех – колесико с зарубкой, цепляющий тетиву, выполнен из кости и вообще не имеет оси, просто посажен в гнездо ложа и упирается в бронзовую планку наверху, из которой торчит лишь частично, прижимаемый к ней шепталом спускового рычага.